Diziena
01.04.2014, 01:57
2008-10-20 20:10:00 :( но статья интересная
Самым влиятельным законоведческим трудом в Англии и ее колониях XVII века была работа сэра Эдварда Кока, в которой ясно говорилось, что девочки младше 12 лет имеют полное право на замужество и с 9 лет могут получать приданое от семьи мужа, даже если мужу только что исполнилось 4 года (Coke, 1719). Впрочем, речь шла не только о браках между детьми, а очень часто и о браках юных девочек со взрослыми мужчинами. Самое популярное «наставление о половой жизни» XVIII и начала XIX века «Шедевр Аристотеля» (1745?) в красках расписывает радости супружеской жизни зрелого мужчины с юной девственницей. Хотя автор называет 14 лет как самый подходящий возраст «девицы на выданье», в выдуманной им стране Кампании 80-летние старики «охотятся» на еще более юных девочек, чтобы жениться на них и иметь от них детей. Похождения мужчины в поисках юной девушки или женщины - лейтмотив английской художественной литературы от Чосера до Шеридана и Афры Бен, да и в щепетильном XX веке набоковская «Лолита» произвела немалый фурор. Хотя секс с девочкой младше 10 лет на большей части территории Европы по закону считался изнасилованием, нет оснований полагать, что и этот закон применялся хоть сколько-нибудь регулярно. Например, Казанова среди сотен своих любовниц назвал и 9-летнюю девочку, правда, отметив при этом, что особого удовольствия от нее он не получил (Bullough, 1976).
Мог ли дать согласие на секс шестилетний ребенок? Один из виргинских судов присяжных признал некоего Джона Беннета виновным в сексе с шестилетней Нэнси Гир и приговорил к году тюремного заключения. Это произошло вскоре после того, как Виргиния приняла поправку к своему закону, по которой за изнасилование девочки младше 10 лет полагалось от одного года до десяти лет. Что весьма любопытно, та же поправка за изнасилование девочки или женщины старше 10 лет предусматривала от 10 лет до 21 года (Henning, 1825). Когда Беннет обжаловал приговор, вышестоящий суд постановил, что ребенок младше 10 лет не способен дать согласия на секс и, хотя Нэнси выказывала явное нежелание, изнасилование девочки младше 10 лет - менее тяжкое преступление, чем изнасилование девочки или женщины старше 10 лет, которая такое согласие дать способна. Иными словами, поскольку с девочкой младше 10 лет не может быть секса по согласию, то и изнасиловать ее невозможно, а следовательно, и наказание должно быть более мягким (Brockenbrough, 1826).
Можно привести еще множество примеров в подтверждение того, что на многих территориях, где действовало английское церковное право и так называемое общее право (впоследствии унаследованное Соединенными Штатами), возраст согласия мало что значил. Все это наводит на закономерный вопрос: стоит ли воспринимать все эти законы всерьез, если в них было такое обилие лазеек? Ответ прост: возраст согласия был гораздо более «изменчив», чем вся совокупность законов. Почему же большинство исследователей не обращают внимания на этот факт? Одна из возможных причин - наша склонность полагаться на статистику. Например, Питер Лейзлетт (Laslett, 1984), основываясь на исследованных им архивах, делает вывод, что в Англии замужество и деторождение и в позднем подростковом возрасте были редки, а в 12 лет замуж практически не выходили. На мой взгляд, этот вывод ошибочен, хотя и основан он на, по-видимому, подлинных данных. Причина тому - нерепрезентативность выборки. В тогдашних архивах фиксировалась лишь небольшая часть браков - менее трети, и по архивным записям почти невозможно определить, были ли то первые браки или вторые, третьи и т.д. Записи о повторных браках мужчин под 60 и женщин за 30 картину никоим образом не проясняют; не во всех записях возраст вообще указан; отсутствуют сведения о браках без согласия родителей, о «закрытых» венчаниях и т.п., и полнота записей очень разнится от местности к местности. Например, в приходской книге виргинского графства Мидлсекс есть запись о свадьбе некоей 14-летней Сары Халфхайд с 21-летним Ричардом Перро - и лишь в самом конце книги вдруг обнаруживается указание на то, что невеста была вдовой. Интересно, читают ли авторы исследований эти книги до конца? К тому же совершенно неизвестно, в каком возрасте Сара вышла замуж в первый раз, вступала ли с первым мужем с сексуальные отношения и была ли от него беременна (Parish Register, 1897). Из 98 девочек, упомянутых в приходской книге, как минимум три вышли замуж в 8 лет, одна - в 12, одна - в 13 и две - в 14. Что с ними было дальше, неизвестно, так как в течение десяти лет после этого регистрация браков в книге не велась. Кроме того, существует проблема идентичности: поскольку зачастую единственными отличительными признаками тех или иных лиц в приходских книгах служат их имена и фамилии, бывает трудно определить, идет ли речь об одном и том же лице или о полных тезках (а матери и их незамужние дочери таковыми часто являлись). Например, в приходской книге церкви св. Павла (графство Стаффорд) имеется запись о том, что в июле 1768 г. у неких Джона и Бехетленд Чандлер родился сын Стивен. Ни о каких других Чандлерах в книге упоминаний нет. 24 декабря 1774 г. Стивен Чандлер женился на некоей Элизабет Банбери. Как учитывать эти две записи в статистических выкладках? Ведь если это был один и тот же человек, значит, он женился, когда ему было всего шесть лет. По-видимому, составителям выкладок это кажется настолько неправдоподобным, что они либо игнорируют этот случай, либо толкуют его как-то по-своему. Этот случай - не единственный, и часто невозможно понять, идет ли речь об одних и тех же лицах в записях о рождении и бракосочетании с промежутком в 8, 10 или 14 лет. Короче говоря, требуется интерпретация исходных данных на основе неких предположений о брачном возрасте и возрасте согласия; при этом подразумевается, что статистическая картина архивов достаточно адекватно отражает статистику всего населения. Однако авторы исследований чаще всего, к сожалению, руководствуются своими собственными представлениями. Попросту говоря, современные историки под воздействием паники перед сексуальным злоупотреблением детьми отрицают очевидный факт былой распространенности детских браков, поскольку она не укладывается у них в голове. Ведь даже несмотря на более терпимое отношение западной культуры к гетеросексуальным отношениям подростков по сравнению с гомосексуальными, вот уже целый век мы наблюдаем непрерывное усиление вражды по отношению к детской сексуальности и нежелания общества с ней считаться. Зашоренность историков современными нравами мешает нам посмотреть на проблему возраста согласия так же открыто, как мы смогли наконец подойти к проблеме гомосексуальности, и признать, что иные народы и культуры решали ее по-иному и даже наши предки в этом вопросе разительно отличались от нас.
Ярким примером такого отношения к вопросу является преломление в глазах наших современников личной жизни Томаса Джефферсона. Все большее число историков, впрочем, без особого энтузиазма, приходят к выводу, что президент США Джефферсон состоял в интимных отношениях с черной рабыней Салли Хеммингс и что, таким образом, даже тогдашнему Белому дому было не чуждо «смешение рас». При этом они испытывают еще меньшее желание признавать или публично обсуждать тот факт, что на момент вступления в связь с Джефферсоном Салли было всего 15 лет, а Джефферсон был, естественно, значительно старше - настолько старше, что годился ей в отцы. Историк Анетт Гордон-Рид, потрясенная таким поведением президента, даже написала, что недопустимо рассматривать личности отцов-основателей в таком ключе (Gordon-Reed, 1997).
Натали Дэвис, бывший президент Американской исторической ассоциации и автор популярной книги (впоследствии экранизированной) «Возвращение Мартина Герра», являет собой еще один пример «должного» подхода к истории возраста согласия и брачного возраста, то есть полного игнорирования исторической реальности (Davis, 1983). Ее книга основана на подлинной истории жизни некоей женщины по имени Бертранда, муж которой по имени Мартин пропал без вести на долгие годы. Чтобы не оставаться навечно бездетной «соломенной вдовой», ей пришлось выдавать постороннего мужчину за Мартина, жить с ним как с мужем и родить от него сына. Не вдаваясь в детали сюжета, хочу лишь обратить внимание на тот факт, что в судебных документах, на которых основана книга, упоминается, что Бертранда вышла замуж в 9 или 10 лет за примерно равного ей по возрасту Мартина. Дэвис же просто отказывается поверить в такой возраст, хотя он соответствует и другим материалам дела, и описывает свадьбу уже взрослой Бертранды, видимо, считая судебные материалы каким-то недоразумением.
Стремясь обновить и упорядочить свои архаичные законы, в 1804 г. Франция приняла Гражданский кодекс, который устанавливал два обязательных условия вступления в брак: достижение определенного возраста и обоюдное согласие. Тем не менее брачный возраст в новом кодексе не изменился. Многие страны затем последовали примеру Франции, принимая новые кодексы для решения проблем нового - XIX-го - века. В 1865 г. свои кодексы приняли Италия и Испания; после бурных дебатов в Рейхстаге в 1895 г. свой Гражданский кодекс приняла объединившаяся незадолго то того Германия; Япония (в 1898 г.), Турция (в 1926 г.) и большинство латиноамериканских стран также последовали их примеру. При этом важно отметить, что подавляющее большинство стран свой возраст согласия менять не стали (Zweigert, Kötz, 1992; Wieacker, 1995; Graupner, 1997; см. таблицы в приложении). Как сообщает Магнус Хиршфельд, в начале XX века из полусотни изученных им стран в пятнадцати (включая Шотландию) он составлял 12 лет, в семи - 13, в пяти - 14, в четырех - 15, еще в пяти - 16; об остальных странах ему не удалось получить достоверных сведений (Hirschfeld, 2000). Любопытно, что в Ватикане возраст согласия до сих пор составляет 12 лет - это означает, что большинство католических священников, обвиненных в США в сексуальных связях с мальчиками-подростками, не нарушали законов Ватикана, кроме данного ими обета безбрачия.
Ни Англия, ни Соединенные Штаты в тот период не предпринимали настолько масштабных законодательных инициатив, однако отдельные законы менялись. С XVI века в Англии существовал (хотя и редко применялся) закон, квалифицировавший секс с девочкой младше 10 лет как изнасилование, и этот закон оставался в силе до конца XIX века. Толчком к переменам послужила озабоченность проблемой детской проституции, тем, что, как утверждали, жертвами сутенеров становились даже 12-летние девочки. Было предпринято несколько попыток поднять возраст согласия для девушек до 16 лет, однако законопроекты, внесенные в парламент в 1883 и 1885 годах, провалились. Законодательный тупик был в конце концов преодолен благодаря усилиям редактора «Пел-Мел Газетт» Уильяма Стеда, который инсценировал совращение девочки, купленной им у ее матери за 1 фунт. Серия статей об этом, которую он напечатал в своей газете, и последовавший вслед за тем суд над ним и заключение его в тюрьму в конечном счете привели к принятию Акта о поправках к уголовному законодательству (1885 г.), который повысил до 16 лет возраст согласия для вагинального секса с девочкой. Возраст согласия для орального секса и взаимной мастурбации оставался на уровне 13 лет до 20-х годов XX века. Тот же Акт криминализовал и гомосексуальные отношения [между взрослыми] (Stead, 1885; Bullough, 1964; Terrot, 1960). В Соединенных Штатах, где возраст согласия устанавливается индивидуально каждым штатом, большую часть XX века он оставался в диапазоне 12-16 лет, и лишь в последние пару десятилетий отмечается тенденция к его повышению (Posner, Silbaugh, 1998).
XX век чрезвычайно удлинил фазу взросления в жизни человека в соответствии с повышенными требованиями современности к образованию и профессиональному обучению. Мы заставляем молодых людей получать обязательное среднее образование, до определенного возраста запрещаем им пить спиртные напитки, курить, водить автомобиль и многое другое. Возраст вступления в брак также увеличился, не только и не столько из-за изменений в законах, сколько благодаря переменам в роли женщины и мужчины с современном обществе. Высшее образование становится нормой для все большей части населения. Однако все это не отменяет того факта, что биологическая программа, заложенная в нас природой, не изменилась и остается неотъемлемой частью человеческого существа. Тем не менее мы находим все новые и новые причины, чтобы повышать возраст согласия и объявлять все новые и новые варианты человеческих отношений неприемлемыми. Например, Дэвид Финкельхор (Finkelhor, 1984), автор большого количества работ о детской сексуальности и «межпоколенном» сексе, придерживается того мнения, что ребенок не способен дать «истинного согласия» на секс, поскольку он или она не осознает (1) «социальных правил» сексуального поведения, (2) правил, определяющих приемлемость сексуального партнера, (3) «естественной истории» сексуальных отношений и (4) реакции окружающих на его или ее сексуальные контакты. Это определение игнорирует законы биологии и подразумевает, что возраст согласия должен быть основан на особенностях социума и индивидуального развития. Однако эти особенности широко варьируют как среди подростков, так и населения в целом, и такая вариабельность делает применение ко всем единой мерки невозможным.
Так или иначе, вопрос возраста согласия стоит сегодня на повестке дня, и он касается не только и не столько отношений между сверстниками, сколько проблемы уголовного преследования за «межпоколенный» секс. Ряд правительственных комиссий в Европе и других частях света попытались дать ответ на этот вопрос. Большинство из этих комиссий порекомендовали возраст согласия 14 лет, однако не все парламенты последовали их рекомендациям. Комиссия голландского парламента под председательством проф. Мелая даже порекомендовала в качестве минимального возраста 12 лет. Также и немалое число неправительственных организаций порекомендовали 14, в том числе Германская сексологическая ассоциация, британские Лига Хауарда, Общество реформ сексуального законодательства, Национальный совет гражданских свобод, голландские Совет католической молодежи и Национальная ассоциация адвокатов, а также Британское криминологическое общество (Graupner, 1997; Graupner, 1999; Graupner, 2000).
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ СООБРАЖЕНИЯ
Цель данной работы - не в том, чтобы дать рекомендацию, на каком уровне следует установить возраст согласия, а в том, чтобы подчеркнуть биологическую запрограммированность подростков на вступление в половую жизнь по достижении пубертата. Любой реалистичный подход к формированию программ полового просвещения и законодательства должен учитывать этот факт. Подростков, достигших пубертата, следует отличать от препубертатных детей. В прошлом возраст пубертата обычно совпадал с возрастом согласия; теперь это не так, и обществу пришлось задуматься над вопросом, на каком уровне его следует установить. Коренным образом изменилось отношение общества ко многим вещам, когда-то считавшимся вполне приемлемыми, будь то рабовладение, курение в общественных местах или сексуальные домогательства. В процессе этих перемен многие страны изменили (в сторону увеличения) и возраст согласия, недооценив при этом всю мощь сексуальности подростков, для которых она является важнейшей частью самосознания. Попытки игнорировать или подавлять биологическую природу человека приводят лишь к усугублению всех связанных с ней проблем, что мы видим на примере грандиозного сексуального скандала, в котором главными действующими лицами оказались католические священники США. История служит неплохим ориентиром, но все же она не может дать окончательного ответа на поставленный вопрос. Она лишь напоминает нам, что до сравнительно недавнего времени возраст согласия почти всегда варьировал в диапазоне 12-14 лет. Хотелось бы надеяться, что рано или поздно мы сможем привести наши законы в соответствие с реальностью наших дней, хотя оптимальный, с нашей точки зрения, возраст согласия может и несколько отличаться от стандартов, установленных прошлыми поколениями. Первый шаг к этой цели - признание заложенной во всех нас биологической программы и необходимости уважать сексуальную автономию подростков и их партнеров.
http://lj.rossia.org/users/leshsh/561.html
Самым влиятельным законоведческим трудом в Англии и ее колониях XVII века была работа сэра Эдварда Кока, в которой ясно говорилось, что девочки младше 12 лет имеют полное право на замужество и с 9 лет могут получать приданое от семьи мужа, даже если мужу только что исполнилось 4 года (Coke, 1719). Впрочем, речь шла не только о браках между детьми, а очень часто и о браках юных девочек со взрослыми мужчинами. Самое популярное «наставление о половой жизни» XVIII и начала XIX века «Шедевр Аристотеля» (1745?) в красках расписывает радости супружеской жизни зрелого мужчины с юной девственницей. Хотя автор называет 14 лет как самый подходящий возраст «девицы на выданье», в выдуманной им стране Кампании 80-летние старики «охотятся» на еще более юных девочек, чтобы жениться на них и иметь от них детей. Похождения мужчины в поисках юной девушки или женщины - лейтмотив английской художественной литературы от Чосера до Шеридана и Афры Бен, да и в щепетильном XX веке набоковская «Лолита» произвела немалый фурор. Хотя секс с девочкой младше 10 лет на большей части территории Европы по закону считался изнасилованием, нет оснований полагать, что и этот закон применялся хоть сколько-нибудь регулярно. Например, Казанова среди сотен своих любовниц назвал и 9-летнюю девочку, правда, отметив при этом, что особого удовольствия от нее он не получил (Bullough, 1976).
Мог ли дать согласие на секс шестилетний ребенок? Один из виргинских судов присяжных признал некоего Джона Беннета виновным в сексе с шестилетней Нэнси Гир и приговорил к году тюремного заключения. Это произошло вскоре после того, как Виргиния приняла поправку к своему закону, по которой за изнасилование девочки младше 10 лет полагалось от одного года до десяти лет. Что весьма любопытно, та же поправка за изнасилование девочки или женщины старше 10 лет предусматривала от 10 лет до 21 года (Henning, 1825). Когда Беннет обжаловал приговор, вышестоящий суд постановил, что ребенок младше 10 лет не способен дать согласия на секс и, хотя Нэнси выказывала явное нежелание, изнасилование девочки младше 10 лет - менее тяжкое преступление, чем изнасилование девочки или женщины старше 10 лет, которая такое согласие дать способна. Иными словами, поскольку с девочкой младше 10 лет не может быть секса по согласию, то и изнасиловать ее невозможно, а следовательно, и наказание должно быть более мягким (Brockenbrough, 1826).
Можно привести еще множество примеров в подтверждение того, что на многих территориях, где действовало английское церковное право и так называемое общее право (впоследствии унаследованное Соединенными Штатами), возраст согласия мало что значил. Все это наводит на закономерный вопрос: стоит ли воспринимать все эти законы всерьез, если в них было такое обилие лазеек? Ответ прост: возраст согласия был гораздо более «изменчив», чем вся совокупность законов. Почему же большинство исследователей не обращают внимания на этот факт? Одна из возможных причин - наша склонность полагаться на статистику. Например, Питер Лейзлетт (Laslett, 1984), основываясь на исследованных им архивах, делает вывод, что в Англии замужество и деторождение и в позднем подростковом возрасте были редки, а в 12 лет замуж практически не выходили. На мой взгляд, этот вывод ошибочен, хотя и основан он на, по-видимому, подлинных данных. Причина тому - нерепрезентативность выборки. В тогдашних архивах фиксировалась лишь небольшая часть браков - менее трети, и по архивным записям почти невозможно определить, были ли то первые браки или вторые, третьи и т.д. Записи о повторных браках мужчин под 60 и женщин за 30 картину никоим образом не проясняют; не во всех записях возраст вообще указан; отсутствуют сведения о браках без согласия родителей, о «закрытых» венчаниях и т.п., и полнота записей очень разнится от местности к местности. Например, в приходской книге виргинского графства Мидлсекс есть запись о свадьбе некоей 14-летней Сары Халфхайд с 21-летним Ричардом Перро - и лишь в самом конце книги вдруг обнаруживается указание на то, что невеста была вдовой. Интересно, читают ли авторы исследований эти книги до конца? К тому же совершенно неизвестно, в каком возрасте Сара вышла замуж в первый раз, вступала ли с первым мужем с сексуальные отношения и была ли от него беременна (Parish Register, 1897). Из 98 девочек, упомянутых в приходской книге, как минимум три вышли замуж в 8 лет, одна - в 12, одна - в 13 и две - в 14. Что с ними было дальше, неизвестно, так как в течение десяти лет после этого регистрация браков в книге не велась. Кроме того, существует проблема идентичности: поскольку зачастую единственными отличительными признаками тех или иных лиц в приходских книгах служат их имена и фамилии, бывает трудно определить, идет ли речь об одном и том же лице или о полных тезках (а матери и их незамужние дочери таковыми часто являлись). Например, в приходской книге церкви св. Павла (графство Стаффорд) имеется запись о том, что в июле 1768 г. у неких Джона и Бехетленд Чандлер родился сын Стивен. Ни о каких других Чандлерах в книге упоминаний нет. 24 декабря 1774 г. Стивен Чандлер женился на некоей Элизабет Банбери. Как учитывать эти две записи в статистических выкладках? Ведь если это был один и тот же человек, значит, он женился, когда ему было всего шесть лет. По-видимому, составителям выкладок это кажется настолько неправдоподобным, что они либо игнорируют этот случай, либо толкуют его как-то по-своему. Этот случай - не единственный, и часто невозможно понять, идет ли речь об одних и тех же лицах в записях о рождении и бракосочетании с промежутком в 8, 10 или 14 лет. Короче говоря, требуется интерпретация исходных данных на основе неких предположений о брачном возрасте и возрасте согласия; при этом подразумевается, что статистическая картина архивов достаточно адекватно отражает статистику всего населения. Однако авторы исследований чаще всего, к сожалению, руководствуются своими собственными представлениями. Попросту говоря, современные историки под воздействием паники перед сексуальным злоупотреблением детьми отрицают очевидный факт былой распространенности детских браков, поскольку она не укладывается у них в голове. Ведь даже несмотря на более терпимое отношение западной культуры к гетеросексуальным отношениям подростков по сравнению с гомосексуальными, вот уже целый век мы наблюдаем непрерывное усиление вражды по отношению к детской сексуальности и нежелания общества с ней считаться. Зашоренность историков современными нравами мешает нам посмотреть на проблему возраста согласия так же открыто, как мы смогли наконец подойти к проблеме гомосексуальности, и признать, что иные народы и культуры решали ее по-иному и даже наши предки в этом вопросе разительно отличались от нас.
Ярким примером такого отношения к вопросу является преломление в глазах наших современников личной жизни Томаса Джефферсона. Все большее число историков, впрочем, без особого энтузиазма, приходят к выводу, что президент США Джефферсон состоял в интимных отношениях с черной рабыней Салли Хеммингс и что, таким образом, даже тогдашнему Белому дому было не чуждо «смешение рас». При этом они испытывают еще меньшее желание признавать или публично обсуждать тот факт, что на момент вступления в связь с Джефферсоном Салли было всего 15 лет, а Джефферсон был, естественно, значительно старше - настолько старше, что годился ей в отцы. Историк Анетт Гордон-Рид, потрясенная таким поведением президента, даже написала, что недопустимо рассматривать личности отцов-основателей в таком ключе (Gordon-Reed, 1997).
Натали Дэвис, бывший президент Американской исторической ассоциации и автор популярной книги (впоследствии экранизированной) «Возвращение Мартина Герра», являет собой еще один пример «должного» подхода к истории возраста согласия и брачного возраста, то есть полного игнорирования исторической реальности (Davis, 1983). Ее книга основана на подлинной истории жизни некоей женщины по имени Бертранда, муж которой по имени Мартин пропал без вести на долгие годы. Чтобы не оставаться навечно бездетной «соломенной вдовой», ей пришлось выдавать постороннего мужчину за Мартина, жить с ним как с мужем и родить от него сына. Не вдаваясь в детали сюжета, хочу лишь обратить внимание на тот факт, что в судебных документах, на которых основана книга, упоминается, что Бертранда вышла замуж в 9 или 10 лет за примерно равного ей по возрасту Мартина. Дэвис же просто отказывается поверить в такой возраст, хотя он соответствует и другим материалам дела, и описывает свадьбу уже взрослой Бертранды, видимо, считая судебные материалы каким-то недоразумением.
Стремясь обновить и упорядочить свои архаичные законы, в 1804 г. Франция приняла Гражданский кодекс, который устанавливал два обязательных условия вступления в брак: достижение определенного возраста и обоюдное согласие. Тем не менее брачный возраст в новом кодексе не изменился. Многие страны затем последовали примеру Франции, принимая новые кодексы для решения проблем нового - XIX-го - века. В 1865 г. свои кодексы приняли Италия и Испания; после бурных дебатов в Рейхстаге в 1895 г. свой Гражданский кодекс приняла объединившаяся незадолго то того Германия; Япония (в 1898 г.), Турция (в 1926 г.) и большинство латиноамериканских стран также последовали их примеру. При этом важно отметить, что подавляющее большинство стран свой возраст согласия менять не стали (Zweigert, Kötz, 1992; Wieacker, 1995; Graupner, 1997; см. таблицы в приложении). Как сообщает Магнус Хиршфельд, в начале XX века из полусотни изученных им стран в пятнадцати (включая Шотландию) он составлял 12 лет, в семи - 13, в пяти - 14, в четырех - 15, еще в пяти - 16; об остальных странах ему не удалось получить достоверных сведений (Hirschfeld, 2000). Любопытно, что в Ватикане возраст согласия до сих пор составляет 12 лет - это означает, что большинство католических священников, обвиненных в США в сексуальных связях с мальчиками-подростками, не нарушали законов Ватикана, кроме данного ими обета безбрачия.
Ни Англия, ни Соединенные Штаты в тот период не предпринимали настолько масштабных законодательных инициатив, однако отдельные законы менялись. С XVI века в Англии существовал (хотя и редко применялся) закон, квалифицировавший секс с девочкой младше 10 лет как изнасилование, и этот закон оставался в силе до конца XIX века. Толчком к переменам послужила озабоченность проблемой детской проституции, тем, что, как утверждали, жертвами сутенеров становились даже 12-летние девочки. Было предпринято несколько попыток поднять возраст согласия для девушек до 16 лет, однако законопроекты, внесенные в парламент в 1883 и 1885 годах, провалились. Законодательный тупик был в конце концов преодолен благодаря усилиям редактора «Пел-Мел Газетт» Уильяма Стеда, который инсценировал совращение девочки, купленной им у ее матери за 1 фунт. Серия статей об этом, которую он напечатал в своей газете, и последовавший вслед за тем суд над ним и заключение его в тюрьму в конечном счете привели к принятию Акта о поправках к уголовному законодательству (1885 г.), который повысил до 16 лет возраст согласия для вагинального секса с девочкой. Возраст согласия для орального секса и взаимной мастурбации оставался на уровне 13 лет до 20-х годов XX века. Тот же Акт криминализовал и гомосексуальные отношения [между взрослыми] (Stead, 1885; Bullough, 1964; Terrot, 1960). В Соединенных Штатах, где возраст согласия устанавливается индивидуально каждым штатом, большую часть XX века он оставался в диапазоне 12-16 лет, и лишь в последние пару десятилетий отмечается тенденция к его повышению (Posner, Silbaugh, 1998).
XX век чрезвычайно удлинил фазу взросления в жизни человека в соответствии с повышенными требованиями современности к образованию и профессиональному обучению. Мы заставляем молодых людей получать обязательное среднее образование, до определенного возраста запрещаем им пить спиртные напитки, курить, водить автомобиль и многое другое. Возраст вступления в брак также увеличился, не только и не столько из-за изменений в законах, сколько благодаря переменам в роли женщины и мужчины с современном обществе. Высшее образование становится нормой для все большей части населения. Однако все это не отменяет того факта, что биологическая программа, заложенная в нас природой, не изменилась и остается неотъемлемой частью человеческого существа. Тем не менее мы находим все новые и новые причины, чтобы повышать возраст согласия и объявлять все новые и новые варианты человеческих отношений неприемлемыми. Например, Дэвид Финкельхор (Finkelhor, 1984), автор большого количества работ о детской сексуальности и «межпоколенном» сексе, придерживается того мнения, что ребенок не способен дать «истинного согласия» на секс, поскольку он или она не осознает (1) «социальных правил» сексуального поведения, (2) правил, определяющих приемлемость сексуального партнера, (3) «естественной истории» сексуальных отношений и (4) реакции окружающих на его или ее сексуальные контакты. Это определение игнорирует законы биологии и подразумевает, что возраст согласия должен быть основан на особенностях социума и индивидуального развития. Однако эти особенности широко варьируют как среди подростков, так и населения в целом, и такая вариабельность делает применение ко всем единой мерки невозможным.
Так или иначе, вопрос возраста согласия стоит сегодня на повестке дня, и он касается не только и не столько отношений между сверстниками, сколько проблемы уголовного преследования за «межпоколенный» секс. Ряд правительственных комиссий в Европе и других частях света попытались дать ответ на этот вопрос. Большинство из этих комиссий порекомендовали возраст согласия 14 лет, однако не все парламенты последовали их рекомендациям. Комиссия голландского парламента под председательством проф. Мелая даже порекомендовала в качестве минимального возраста 12 лет. Также и немалое число неправительственных организаций порекомендовали 14, в том числе Германская сексологическая ассоциация, британские Лига Хауарда, Общество реформ сексуального законодательства, Национальный совет гражданских свобод, голландские Совет католической молодежи и Национальная ассоциация адвокатов, а также Британское криминологическое общество (Graupner, 1997; Graupner, 1999; Graupner, 2000).
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ СООБРАЖЕНИЯ
Цель данной работы - не в том, чтобы дать рекомендацию, на каком уровне следует установить возраст согласия, а в том, чтобы подчеркнуть биологическую запрограммированность подростков на вступление в половую жизнь по достижении пубертата. Любой реалистичный подход к формированию программ полового просвещения и законодательства должен учитывать этот факт. Подростков, достигших пубертата, следует отличать от препубертатных детей. В прошлом возраст пубертата обычно совпадал с возрастом согласия; теперь это не так, и обществу пришлось задуматься над вопросом, на каком уровне его следует установить. Коренным образом изменилось отношение общества ко многим вещам, когда-то считавшимся вполне приемлемыми, будь то рабовладение, курение в общественных местах или сексуальные домогательства. В процессе этих перемен многие страны изменили (в сторону увеличения) и возраст согласия, недооценив при этом всю мощь сексуальности подростков, для которых она является важнейшей частью самосознания. Попытки игнорировать или подавлять биологическую природу человека приводят лишь к усугублению всех связанных с ней проблем, что мы видим на примере грандиозного сексуального скандала, в котором главными действующими лицами оказались католические священники США. История служит неплохим ориентиром, но все же она не может дать окончательного ответа на поставленный вопрос. Она лишь напоминает нам, что до сравнительно недавнего времени возраст согласия почти всегда варьировал в диапазоне 12-14 лет. Хотелось бы надеяться, что рано или поздно мы сможем привести наши законы в соответствие с реальностью наших дней, хотя оптимальный, с нашей точки зрения, возраст согласия может и несколько отличаться от стандартов, установленных прошлыми поколениями. Первый шаг к этой цели - признание заложенной во всех нас биологической программы и необходимости уважать сексуальную автономию подростков и их партнеров.
http://lj.rossia.org/users/leshsh/561.html