Культура и общество

[Marcello]

Зрелость авторитаризма

Григорий Явлинский — к 20-летию правления Владимира Путина

В августе 1999 года молодой директор ФСБ Владимир Путин был назначен председателем российского правительства. К концу того же года после досрочного ухода со своего поста первого президента страны Бориса Ельцина он стал выполнять его обязанности. Многолетний оппонент Путина Григорий Явлинский рассуждает о феномене нового российского авторитаризма, подводя итоги прошедших двух десятилетий.

Роль личности

Достижения и провалы Владимира Путина за последние двадцать лет уже месяц всесторонне анализируют практически все российские СМИ. Подавляющее большинство аналитиков и экспертов связывают персонально с Путиным все, что происходило в России в ХХI веке. И это понятно, ответственность за все поворотные решения в судьбе страны, безусловно, несет лично президент. Но дело в том — и это крайне важно для понимания современной модели российского государства, — что на месте Путина мог оказаться практически любой чиновник с похожей биографией: правящей группе в конце 1990-х требовался надежный, проверенный выходец из системообразующих структур.

Сначала гиперинфляция и конфискация сбережений, затем мошенническая приватизация, породившая слияние собственности, власти и бизнеса, отказ от конкурентной политической системы и разделения властей — все это вместе заложило фундамент мафиозного государства.

Для охраны криминальных основ и обеспечения безопасности бенефициаров выстроенной в 1990-х системы и был выбран Путин.

Поэтому оценивая итоги двух десятилетий, надо понимать, что дело, конечно, не только в самом Путине, но и в тех людях, окружавших Ельцина, которые создавали эту систему. Любой другой преемник оказался бы в таком же исходном положении.

Мог ли Путин что-то изменить в этой изначально порочной системе, была ли у него возможность действовать иначе? Мог. И возможность была. Если в середине 1990-х постсоветская российская политическая система прошла свою первую развилку, между конкурентной и авторитарной моделью, и сделала выбор в пользу второй, то в начале 2000-х оказалась пройденной и вторая важнейшая развилка. Тогда еще оставался выбор между авторитаризмом модернизационного типа, своего рода «авторитаризмом ради прогресса», и авторитарной властью консервативно-застойного типа, главная задача которой ставить блоки на пути любых изменений, способных ослабить контроль правящей группы над обществом. Так вот, в начале 2000-х Путин в силу своих личных качеств и профессиональных особенностей отказался от прохождения этой развилки в сторону модернизации. Вместо этого Россия повернула на путь, блокирующий любые политические изменения, которые потенциально угрожают стабильности власти. Как следствие, в стране вообще остановилось политическое развитие.

Результат прохождения этой развилки мы наблюдаем сегодня со всей очевидностью. Три десятилетия после распада СССР привели нашу страну к политической системе, основанной на несменяемой власти одной доминантной группы высшей бюрократии, по своему усмотрению назначающей руководителей всех силовых, административных и основных экономических институтов. К системе, исключающей замену правящей группы без одновременного слома самой системы и глубокого политического кризиса. К системе, работающей на собственное воспроизводство и исключающей возможность естественной эволюции или самореформирования в соответствии с меняющейся ситуацией. Наконец, к системе, основу и суть которой составляет распределение административной ренты и которая в силу этого жизненно заинтересована в сохранении неизменными таких экономических и социальных условий, которые позволяют эту ренту извлекать и дальше. К системе Путина.

Выборы без выборов

Авторитарное политическое устройство, окончательно сформировавшееся за годы правления Путина, не предполагает использования выборов как механизма для определения круга лиц или групп, получающих доступ к рычагам государственной власти. Высшая власть в лице правящей группы является в этой системе принципиально несменяемой. И хотя персональный состав, конечно, претерпевает определенные изменения, кадровые перестановки в системе никогда не выносятся на суд каких-либо внешних арбитров и осуществляются только по решению системного ядра, которое при всех изменениях остается стабильным. Выборы в этой системе либо отсутствуют вообще, либо играют декоративную роль, оформляя уже принятые кадровые решения и как бы визируя их «общественным» одобрением.

В тех случаях, когда авторитарная система использует процедуру выборов (чтобы не нарушать привычную схему, добиться дополнительной легитимации или с другими целями), обязательным условием этой процедуры является предсказуемость результатов голосования. Как это достигается? С помощью тотального контроля над всем избирательным процессом (предполагается возможность вмешательства власти в процесс на любой стадии) — от сбора подписей за выдвижение кандидатов до подсчета голосов с официальным подведением итогов. Почему власть так опасается непредсказуемости результатов выборов? Потому что непредсказуемость является признаком конкурентной системы, а это, по сути, антитеза авторитарной модели. В результате любое снижение предсказуемости результатов голосования влечет за собой либо совершенствование применяемых методов контроля, либо отказ от выборов вообще.

В рамках сложившейся системы институт выборов будет действовать до тех пор, пока власть сможет контролировать их результат.

Неконтролируемость исхода выборов будет означать крах авторитарной системы.

Административная рента

Коррупцией во власти сегодня никого не удивишь. За последние десятилетия коррупционные схемы в управлении государством возникали в разных частях света. И несмотря на то, что природа и характер коррупции везде разные, завершают свой путь предводители авторитарных режимов примерно одинаково. Почему же несмотря на столь очевидные риски российские чиновники так рьяно стараются взбираться все выше и выше по коррупционной лестнице? Чем же так привлекательно участие в управлении этой системой? Ответ очень банальный: личным обогащением. И система Путина как раз предоставляет правящей группе возможность извлекать особую административную ренту из своего монопольного политического положения.

Как монопольный владелец политического ресурса в государстве удерживающая власть группа может абсолютно бесконтрольно и произвольно устанавливать себе вознаграждение за осуществление функций по управлению обществом. Однако этим доходность руководителей коррупционной системы не ограничивается. Получаемая высшими чиновниками прибыль вообще может быть не привязана к выполнению ими управленческих функций, иногда она проистекает из монопольного права на насилие и прямого вымогательства. Собственно говоря, именно это часто и происходит в российских силовых структурах.


И. о. Президента РФ Владимир Путин поздравляет первого Президента России Бориса Ельцина с днем Рождения (2000).

При этом ограничить претензии и аппетиты правящей группы в такой системе, по сути, невозможно, так же как и полностью прояснить размеры рентного дохода и способы его получения. Единственным мотивом к самоограничению руководящей элиты становится угроза социального бунта. Если эта угроза лишена остроты, недостаточно актуальна, то тормоза не действуют и частное присвоение административной ренты принимает все более масштабный характер. В условиях же, когда власть имеет доступ к огромным, ничем не ограниченным и непрозрачным доходам, решение каких бы то ни было задач, требующих значительного горизонта планирования и долгосрочной реализации и контроля, просто невозможно.

Как это ни парадоксально, но именно масштаб этого явления косвенно подтверждает, что постсоветский авторитаризм в России вступил в зрелую стадию: все сущностные черты этой модели уже проявились и теперь приобретают более или менее законченные формы. Другими словами, это свидетельствует о том, что авторитарный режим Путина за прошедшие двадцать лет уже переборол в себе все несвойственные ему порывы и потуги — больше нет места для личных амбиций и заблуждений его лидеров. На первый план теперь выходят объективные закономерности и свойства этой формы политического устройства общества — авторитаризма.

Авторитарный тюнинг

В последние годы Путин предпринял меры, существенно ужесточающие российскую авторитарную систему. В результате спектр возможностей изменить положение дел в стране на ближайшие десять-пятнадцать лет еще больше сузился.

Первая причина тому — очевидная идеологизация режима. Еще в середине 2000-х особенностью российской власти было отсутствие четко выраженной официальной идеологии. Власть предполагала лояльность и политическую пассивность активной части общества, но не формулировала в явном виде идеологических концепций, обязательных для массового принятия и организованной пропаганды (достаточно вспомнить бесконечные и бесплодные поиски «национальной идеи»). Лишь к концу 2000-х стали выкристаллизовываться основы новой официальной идеологии: ксенофобский «патриотизм» и вера в «великую имперскую миссию», отрицание роста благосостояния населения как ценности и замена его на жертвенность, концепция «единой и неделимой власти» и ее, этой власти, сакрализация.

За последние годы все это стало общепринятой и неоспариваемой частью официальной идеологии, так называемой «приверженностью традиционным ценностям». Более того, кремлевская идеология за это время вобрала в себя некоторые элементы традиционного русского национализма. Это и концепция «особой русской цивилизации», антагонистичной европейской (так называемый «русский мир»), и трактование истории страны как постоянной и непротиворечивой реализации ее особой миссии. При этом центральное место здесь занимает власть, стоящая над народом и являющаяся средством реализации этой миссии, а не инструментом организации повседневной жизни граждан. Подмешав в официальную идеологию некоторые левацкие воззрения (как то: условность и вторичность частной собственности на крупные активы, которые все равно рассматриваются как «государевы», враждебное отношение к крупному глобализированному бизнесу и прочее), Путин попытался формально примирить досоветский, советский и нынешний периоды российской истории. Вся история России в новой версии оказалась лишь формой выживания и вечной борьбой все той же «русской цивилизации» с враждебным внешним миром, который изначально стремится уничтожить «русский мир» с его единством народа и власти. Стремительное и всеохватывающее распространение этой идеологии стало возможным благодаря подконтрольным власти СМИ, в первую очередь федеральным телеканалам с многомиллионным охватом, благодаря лоялистской части РПЦ, пользующейся определенным авторитетом у православного населения страны, и в значительной степени благодаря государственной системе образования.

Второе «достижение» системы за последние годы — заметный прогресс в избавлении от таких чуждых ей элементов, как многопартийность. Характерно, что после выборов в Госдуму в 2016 году вопрос о партийной аффилиации «народных избранников», как и вопрос об их партийных воззрениях, почти перестал интересовать как средства массовой информации, так и общество в целом. В сегодняшней России эти вопросы утратили какое бы то ни было практическое значение.

И третье важное изменение конца 2010-х — это окончательная персонализация авторитаризма в России.

Теперь в системе вообще отсутствуют какие-либо противовесы стоящему на вершине властной пирамиды человеку. Нет больше ни институциональных сдержек, ни коллективных органов, подобных хотя бы политбюро ЦК КПСС в позднесоветский период.

Процесс подготовки важнейших решений находится сегодня под персональным контролем одного-единственного человека и полностью закрыт не только для общественности, но и для остальных членов правящей группы, не говоря уже о так называемой «партии власти», которая в политической жизни является таким же фантомом, как формально оппозиционные партии в Госдуме.

И еще. События последних лет, прежде всего война на Донбассе и аннексия Крыма, окончательно изолировали от внешнего воздействия внутриполитические процессы в стране. В первую очередь это результат действий российской власти, которая сознательно стремилась к тому, чтобы уничтожить саму возможность такого влияния. Постоянно расширяя трактовки внешнего влияния, власти запрещали все новые и новые формы и виды деятельности в России. Под жестким прессингом оказались многие НКО. Беззастенчивому троллингу подвергаются любые потенциальные проводники внешнего влияния в информационном поле. При этом политическая репутация в глазах зарубежных контрагентов совершенно перестала заботить российскую власть.


Владимир Путин в 2000 году.

В результате всех этих процессов Кремль заполучил мощные рычаги воздействия на политические процессы. С помощью этих рычагов удалось выстроить систему централизованного управления страной, избавившись от конкурирующих центров власти, неподконтрольных источников финансирования и значимой оппозиционной политической активности. Очевидно, что эта система возникла не на пустом месте и не в результате хитроумных комбинаций каких-то одиозных личностей. Система Путина — закономерный итог политики 1990-х, результат того, как после распада СССР проводились реформы.

Наши оценки

Как оценивать двадцать лет правления Путина?

А как оценивать, например, первые десятилетия правления коммунистов? По голоду в Поволжье и Украине или по масштабной индустриализации? По Большому террору, унесшему миллионы жизней и разрушившему десятки миллионов судеб, или по победе над нацизмом?

Как оценивать эпоху Хрущева? По «оттепели» и не слишком удачной, но все же попытке освободить страну от сталинизма или по вторжению в Венгрию в 1956 году? По первому спутнику и полету Гагарина в космос или по расстрелу рабочих в Новочеркасске?

Как оценивать восемнадцать лет правления Брежнева? По вторжению в Чехословакию в 1968-м или по подписанию Хельсинских соглашений о нерушимости границ в Европе? А может, по войне в Афганистане и проигранной гонке вооружений в 1980-х?

Давая историческую оценку политическому курсу правящей партии и многолетней деятельности руководителей государства, в конечном счете мы оцениваем то, что произошло со страной в эпоху их правления. Так, главный итог коллективной деятельности советских вождей — распад и исчезновение с политической карты мира государства, которым они безраздельно руководили почти 75 лет. Кого теперь интересуют рекордные темпы роста выплавки чугуна и стали или доблестные, действительно вторые по мощности в мире, советские вооруженные силы, которыми так гордились в СССР?

Так и с оценкой двух десятилетий правления Путина. Можно радоваться объему ВВП, который вырос с 4,8 трлн рублей в 1999 году до 103,6 трлн рублей в 2018 году (в текущих ценах). Можно оценивать деятельность президента по годовым темпам инфляции, которая сократилась с 36,6% в 1999-м до 4,2% в 2018-м (эти показатели обычно особенно радуют чиновников МВФ и Всемирного банка). Можно еще посчитать построенные в России бассейны: в минувшем году их было введено в эксплуатацию в четыре раза больше, чем двадцать лет назад.

Однако двадцать лет в наше время огромный срок. И оценивать столь значимый период надо с исторической точки зрения. А для этого необходимо ответить на вопрос: что за эти годы сделано для того, чтобы страна могла успешно справляться с вызовами ближайшего и отдаленного будущего? Какие созданы механизмы решения критически сложных и опасных проблем XXI века, от которых будет зависеть само существование России?

Вот лишь некоторые (далеко не все) проблемы, которые уже стоят перед Россией и будут неизбежно обостряться.

В политике: фактическое отсутствие легитимных механизмов смены власти и системы независимого правосудия; бесконтрольность и непрозрачность силовых структур; нарастание в обществе чувства страха, неуверенности в будущем и растерянности.

В экономике: рост и углубление неравенства доходов и возможностей различных групп населения; слияние собственности и власти; господство госкорпораций и монополий; перспектива сокращения количества рабочих мест и исчезновения с рынка целого ряда профессий, вытесняемых искусственным интеллектом.

В экологии: изменение климата; учащение стихийных бедствий; лесные пожары и массовая вырубка лесов; наводнения при разливах рек и риск затопления крупных городов; проблема загрязнения и отходов.

В сфере технологий: угроза технологических и генетических манипуляций, ведущих к крайним формам социального неравенства; угроза безопасности частной жизни при повсеместном внедрении систем слежки и контроля.

В социальной и этической сферах: растущая атомизация и возникновение в России «асоциального общества».

В геополитике: тяжелый и кровавый конфликт с ближайшим соседом — Украиной, и военное вмешательство в гражданскую войну в Сирии, последствия которых будут сопровождать Россию многие десятилетия; развал совместной российско-американской системы контроля над вооружениями; северокорейская и иранская ядерные угрозы; глобальная экспансия Китая.

Что было сделано за последние двадцать лет для решения этих проблем? В ответе на этот вопрос определяющая часть оценки деятельности Путина на посту главы государства. И ответ здесь очевиден:

не было сделано ничего! Вообще! Вот и вся оценка.

Сегодня в России установлена вполне зрелая авторитарная система власти, идейно и организационно оформленная, с персоналистской формой правления и стабильной внутренней поддержкой при минимуме угроз извне. Однако такая система неспособна ответить на вызовы современного мира и обеспечить сохранение и развитие страны в наступающей эпохе. И это, пожалуй, главный итог двадцатилетнего правления Путина.

Но есть и хорошие новости. Как и любая автократия, система Путина не вечна — по крайней мере потому, что внутренние дефекты не позволят ей долго сохранять эффективный контроль над политической и экономической жизнью. На каком-то этапе низовые звенья авторитарной системы неизбежно выйдут из подчинения. Если к тому времени в России появится крупная оппозиционная политическая структура со своей программой и лидерами, то станут возможными как минимум переборка всего механизма, а как максимум — коренное переустройство политической и экономической жизни на иных, новых началах. Однако до этого момента системе придется пройти тяжелый путь — от мнимого торжества до фактического краха. Жаль только, что вместе с ней этот путь придется пройти и всей стране.


https://www.novayagazeta.ru/articles...-avtoritarizma

[Tomoe]

Выборы президента ... 2018 год

Действующий глава государства Владимир Путин набирает 76,69% процента голосов

Лидер партии "Яблоко" Григорий Явлинский набрал 1,05 процента

[Marcello]

На примере самого спорного дела в т.н. "Московском деле" (о котором уже было сказано в теме "Кто мы?") мы узнаем,насколько просто нас можно обмануть,как легко нами можно манипулировать в ситуации не владения полной информацией по каждому конкретному случаю,привлекшему наше внимание...

Синица в руках закона
Что не так в экспертизе по делу блогера Владислава Синицы, попавшего в тюрьму из-за высказывания в твиттере



ОТ РЕДАКЦИИ

В мае этого года в Российской академии наук (РАН) состоялось расширенное заседание Комиссии по противодействию фальсификации научных исследований, на котором основным докладчиком выступил доцент Высшей школы экономики, кандидат исторических наук Дмитрий Дубровский с сообщением о фальсификации судебных экспертиз. По оценке сообщества Amicus Curiae (в переводе с латыни — «друг суда»), одним из основателей которого является Дубровский, в России действует около 15 уполномоченных «некоммерческих» организаций, которые делают любые экспертизы на заказ с заведомо известным заказчику результатом.

Еще в своем докладе Дубровский отметил, что, к примеру, в Российском институте культурологии сложилась «боевая группа экспертов» в лице доктора культурологических наук Виталия Батова и учителя математики, психолога Наталии Крюковой. В общей сложности, по подсчетам Дубровского, «более 50 их экспертиз закончились обвинительными приговорами — от штрафов до реальных тюремных сроков».

А в некоторых случаях люди, выполняющие странные экспертизы на заказ, находят место в институтах РАН и «торгуют» экспертизами, не ставя в известность коллег. Это, собственно, и заставило академию заняться надзором за экспертами, ведь, согласно закону, РАН — высшая экспертная организация в стране. По итогам рассмотрения доклада Дубровского комиссия РАН заявила в своей резолюции, что требуются меры «…как для защиты репутации и независимости академического сообщества, так и для исправления негативной практики со специальной судебной экспертизой в российском правоприменении».

Публикуем материал Дмитрия Дубровского, который специально для «Новой газеты» оценил работу экспертов по делу блогера Владислава Синицы, попавшего в тюрьму за высказывание в твиттере о детях силовиков.

Андрей Заякин — «Новая газета»


Когда высокопоставленный чиновник призывает в ответ за раненого омоновца «размазать печень митингующих по асфальту», кажется, ни у кого не возникает вопросов об ответственности за высказывание, призывающее к насилию по отношению к социальной группе «митингующие». Действительно, не может же пресс-секретарь российского президента быть экстремистом? Экстремисты — это те, кто пишет какие-то твиты и посты в интернете, это по умолчанию — «оппозиция», то есть, практически все, кто так или иначе критикует начальство.

Как когда-то чеканно выразился глава Фонда защиты гласности Алексей Симонов: «Экстремизм — это несогласие с мнением начальства, выраженное в резкой форме».

Сейчас происходит завершение процесса, который начался довольно давно, когда в начале 2000-х годов в список преступлений экстремистской направленности попали не только те из них, что и в Европе считаются экстремизмом — всякого рода насильственные и ненасильственные действия, нарушающие расовые, этническое и религиозное равноправие, — но и разнообразные действия, направленные гипотетически против конституционного порядка и существующего государственного строя.

Если поначалу жертвами таких законов были, например, члены запрещенной в России НБП, то теперь — блогеры. И если раньше для обвинения в экстремизме надо было все-таки захватить приемную президента, то теперь достаточно такого твита, который был бы определен как «призыв к насильственным действиям против какой-либо социальной группы».

Под социальной группой стала пониматься либо полиция, либо любые другие представители власти, или даже «власть в целом».

Начало этому процессу положило уже подзабытое дело Саввы Терентьева, который эмоционально предложил сжигать коррумпированных «ментов» на площади — и тут же был обвинен в разжигании социальной розни. Группа экспертов, состоящая из четырех психологов, социолога и историка, представлявшие на тот момент Казанский педагогический институт, Академию госслужбы и Сыктывкарский госуниверситет, пришли к выводу, что «содержание текста направлено на возбуждение ненависти и вражды по отношению к группе лиц — милиционерам и их представителям».

Терентьева признали виновным, а Верховный суд Республики Коми в 2008 году утвердил такое понимание социальной группы, в которой представители государства де-юре стали социальной группой, в отношении который возможно разжигание вражды и розни. Такого рода представление привело потом и к осуждению журналиста Ирека Муртазина, которого обвинили в разжигании социальной розни к социальной группе — «региональная власть Татарстана». Заключение по делу дала Оксана Грунченко — кандидат филологических наук, сотрудник Института русского языка имени Виноградова. Муртазина на основании этой экспертизы приговорили к реальному сроку заключения.

Показательно, что Европейский суд по правам человека в 2018 году посчитал такое осуждение нарушением статьи 10 Европейской конвенции по правам человека, хотя и согласился с тем, что в рамках отсутствия толкования «социальная группа» полиция могла рассматриваться государством как группа, подлежащая защите в рамках 282-й статьи. Ранее, в 2017 году, тот же суд вынес постановление по делу главы Общества российско-чеченской дружбы Станислава Дмитриевского, который был осужден в 2006 году на два года условно за публикацию письма Аслана Масхадова.

В деле Дмитриевского была использована экспертиза филолога, сотрудника кафедры русского языка Нижегородского государственного лингвистического университета Ларисы Тесленко, в которой

социальными группами, в отношении которых журналист разжигал рознь и ненависть, были названы ни много ни мало «руководство Российской Империи» и «безумный кремлевский кровавый режим».

ЕСПЧ посчитал, что при рассмотрении этого дела не только нарушен принцип свободы слова, но и, что важно, экспертиза не соответствовала требованиям российского законодательства.


Экспертизу по делу блогера Владислава Синицы проводили сотрудники «Центра социокультурных экспертиз» Александр Тарасов и Наталия Крюкова.

Этот центр хорошо известен тем, кто интересуется политической историей России. В послужном списке его сотрудников — экспертизы по делам Pussy Riot, «Свидетелей Иеговы» и историка Юрия Дмитриева. Всякий раз эти эксперты выступают исключительно на стороне обвинения.

Как однажды чистосердечно заявил в одном из процессов один из ведущих экспертов этого центра, доктор культурологии Виталий Батов, он «всегда делает то, что хочет от него заказчик».

Эти эксперты, выросшие в недрах Института культурологии, довольно часто готовят экспертизы, поражающие своей новизной и глубиной прочтения. Так, Наталия Крюкова (преподаватель математики начальных классов по базовому образованию) и тот же Виталий Батов известны, в частности, экспертизой, в которой фраза «убей в себе раба» была признана экстремистской. Не менее поразительны и другие их работы, всякий раз исполняющие любые капризы следствия, в которых полиция и иные сотрудники государственных органов представали исключительно как «cоциальная группа».

Полагаю, что возмущение экспертного сообщества абсолютным и запредельным бесстыдством, с которым эксперты центра обслуживают обвинительную сторону, уже привели к некоторому ограничению их когда-то всесильного влияния в Москве, и теперь они чаще делают экспертизы по заказу регионов. Но в случае с блогером Синицей, видимо, оказалось, что только эксперты этого центра согласны подписать настолько чудовищное заключение.

Действительно, отдельно вырванная из контекста фраза блогера звучит не очень этично и даже угрожающе, однако международные стандарты и Европейский суд постоянно призывают оценивать не только само высказывание, но и его контекст, размер аудитории, оценку потенциальной угрозы.

Конечно, эксперты Наталия Крюкова и Александр Тарасов получили недвусмысленное задание — прямо в тексте экспертного заключения они честно признаются, что у следствия возникла необходимость исследовать высказывание блогера Синицы на предмет

«наличия признаков призыва пользователей — широкого круга лиц, применять насилие в отношении близких родственников сотрудников правоохранительных органов, призывов к похищению детей исключительно сотрудников правоохранительных органов с последующей расправой над ними, иных признаков возбуждения вражды и ненависти ко всем сотрудникам правоохранительных органов и членам их семей».

Тут мне сразу вспомнилась старая шутка: правильный вопрос преподавателя истории должен выглядеть так: «Между кем и кем были греко-персидские войны?»

В общем, в ответ на настоятельную просьбу следствия эксперты — кандидат педагогических и политических наук соответственно (то есть ни одного лингвиста) — немедленно выдали заключение.

«Немедленно» — это не фигура речи, заключение подготовили за рекордных четыре дня.

Само заключение состоит из 20 страниц, а то, что авторы называют «анализом», занимает четыре страницы. Блогер Синица в ответ на реплику пользователя «Голос Мордора», где протестующие описываются как «трусливые дрищи», которым не следует задирать полицию, поскольку «в следующий раз они [полицейские] не будут такими добрыми и вежливыми», отвечает, что такого рода действия могут иметь и последствия в виде возможной мести. Обсуждается совершенно гипотетическая ситуация возможной мести в ответ на возможную эскалацию насилия в отношении протестующих.

Но эксперты Крюкова и Тарасов немедленно квалифицируют упоминание полиции в тексте Синицы как прием манипуляции — создание «образа врага», а затем обобщают, что

«негативное отношение к этой группе пользователь <…> выражает в форме вербальной агрессии и стеба, которые демонстрируют деструктивное поведение, противоречащее нормам существования в обществе, наносящее моральный и физический (так в тексте! — прим. ред.) ущерб окружающим, а также вызывающее психологический дискомфорт других коммуникантов».

Специалисты АНО «Судебный эксперт» филологи Мария Куликова и Александр Карагодин в своем альтернативном заключении, которое предоставила сторона защиты, как раз и указывают на то, что высказывание по поводу детей является, прежде всего, воображаемым, там отсутствует категория призыва к подобным действиям; более того, речь идет о спонтанном реактивном высказывании, которое было результатом провокации в тексте пользователя «Голос Мордора», предсказывающем насилие в отношении протестующих со стороны полиции.

Никакого противопоставления в самом высказывании нет, и потому невозможно рассматривать его как реальный призыв к действию.

Однако наличие альтернативного заключения вовсе не смутило судью, который привычно — а это очень распространенная ситуация, — никак не оценивая содержание заключений, видимо, «по внутреннему убеждению», полагает, что заключение кандидата педагогических наук Крюковой и политолога Тарасова «объективно», а вот двух практикующих филологов — нет.



https://www.novayagazeta.ru/articles...v-rukah-zakona

[Marcello]

vBulletin [media]

https://youtu.be/9C-7ynKdJEk

[Marcello]

vBulletin [media]

https://youtu.be/VOy3EDsEHw8

Книга,на которую он сослался...

Грэм Грин - "Ведомство страха"(аудиокнига)

https://m.knigavuhe.org/book/vedomstvo-strakha/

[Marcello]

Наша страна обречена снова и снова оставаться на второй год". Российские учителя потребовали прекращения "московского дела.

Школьные учителя опубликовали открытое письмо с требованием прекратить уголовное преследование фигурантов «московского дела». По мнению учительского сообщества, приговоры, вынесенные судами в рамках дела, «неправосудны» и «попирают Конституцию».

«Мы надеемся, что общество и его власть в состоянии усвоить уроки истории, обществознания и литературы. Мы требуем освободить несправедливо осужденных, прекратить сфабрикованные дела и дать справедливую с точки зрения закона оценку действий тех, кто избивал людей на улицах, арестовывал без вины, давал ложные показания, писал под копирку лживые протоколы, выносил заведомо несправедливые приговоры. Иначе наша страна обречена снова и снова оставаться на второй год, ничего не усвоив из школьной программы», — говорится в письме.

К утру 18 сентября свои подписи под документом поставили более 250 учителей со всей России.

Накануне открытое письмо в защиту фигурантов «московского дела» опубликовали десятки священников Русской православной церкви.
Актерское сообщество также массово выступило в поддержку фигуранта «московского дела» Павла Устинова, осужденного на 3,5 года колонии общего режима.

https://meduza.io/news/2019/09/18/na...skovskogo-dela

[Marcello]

Шамана "свинтили" "люди в масках"...

Подробности по ссылке:https://www.svoboda.org/a/30172667.html

vBulletin [media]

https://m.youtube.com/watch?v=APl6B7...ature=youtu.be

В разговоре со зрителями Соловей отметил:

"Путин знает про шамана...реакция страха и ненависти одновременно..."(источник из администрации президента)

vBulletin [media]

https://youtu.be/m_soXVeUl48

[Marcello]

Учитель не может предать своих учеников

Почему педагоги массово подписывают открытое письмо против «московского дела»


Изначально мы не собирались писать никаких писем. Мы просто поздно вечером во вторник обсуждали в учительской группе в фейсбуке, стоит или нет приносить на урок по «Гамлету» злободневное стихотворение современного поэта, где есть прямые параллели с шекспировской пьесой.

И вдруг — как плотину прорвало. «Этим надо заниматься взрослым, а не детям». — «Экие мы стали адаптированные». — «Они же дети еще. Неокрепшие. Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется». — «Да, о декабристах говорить безопаснее». — «А вдруг мы промолчим, и остальные промолчат, и что тогда?» — «Мы должны делать и говорить все, что можем, в пределах нашей личной ответственности». — «Давно пора учителям проснуться и иметь свою гражданскую позицию! Хватит бояться!» — «Дети не простят нам молчания и неправды». И наконец:

«Вообще-то все эти люди, избитые, подвергнутые издевательствам, лишенные возможности доказать свою невиновность — наши дети, наши бывшие ученики…

Я предлагаю подумать об открытом письме. Если, конечно, мы не считаем, как чеховский Луганович, что «раз человек попал под суд, то, значит, он виноват».

Открытое письмо было написано через два часа — в ночь на среду. К утру четверга его подписали более двух тысяч педагогов, включая 18 директоров школ. Среди подписавших письмо преобладают москвичи и петербуржцы, но география обширная: есть учителя из Томска, Новосибирска, Ижевска, Архангельска, Перми, Омска, Екатеринбурга, Нижнего Тагила, Кирова, Волгограда, Череповца, Нижнего Новгорода и Новгорода Великого, Петрозаводска, Орла, Самары, Владимира, Петропавловска-Камчатского, Воронежа, Калининграда, Новороссийска, Казани, Челябинска, Астрахани, Новокузнецка, Ярославля, Калуги, Саратова, Пензы, Белгорода, Хабаровска, Сургута, Тольятти, Магнитогорска, Стерлитамака, Махачкалы, Дербента, Пятигорска, Пскова, Чебоксар, Липецка, Калуги, Рыбинска… Список можно продолжать, и в нем будут представлены небольшие города, деревни, села — то есть никак нельзя сказать, что это опять учителя из пресловутых «хороших московских школ» впрягаются за своих.

Позиция в письме изложена предельно простая: нельзя врать детям.

Государство не может одновременно требовать, чтобы детей учили в школе быть честными, порядочными и законопослушными — и грубо, беспардонно нарушать закон в реальной жизни.

Нельзя обсуждать в школе ценность свободы, о которой говорит вся русская классика, и не замечать, что невиновных приговаривают к лишению свободы. Нельзя изучать со школьниками Конституцию — и делать вид, что гарантированные ею свободы не попираются в реальности. Дети не прощают вранья.

В учительском письме говорится:

«Невозможно одновременно разговаривать со школьниками честно и откровенно о декабристах, о каторге, о ГУЛАГе, о «Двенадцати» Блока, «Реквиеме» Ахматовой, «Одном дне Ивана Денисовича» Солженицына и множестве других классических произведений русской литературы, учить их рассуждать о свободе выбора, морали, ответственности человека за общество, в котором он живет, — все это им из года в год приходится делать во время подготовки к итоговому сочинению, и при этом делать вид, что ничего не происходит вне классной комнаты, что в стране, где мы все живем, не творится на наших глазах вопиющее беззаконие. Это лицемерие, а мы не хотим учить детей лицемерию».
Но ведь школа должна оставаться вне политики. Пункт 3 статьи 43 Закона об образовании напрямую запрещает учителю заниматься политической агитацией. Учителя прекрасно это понимают — отсюда и тяжелый учительский спор о личной ответственности взрослых перед детьми, о допустимости выражать свою гражданскую позицию в классе.

Одна из «подписантов», Мария Гельфонд, доцент ФГН НИУ ВШЭ и учитель нижегородской гимназии, говорит: «На мой взгляд, речь здесь не о политике, а об этике. Учитель — как и любой человек — не может оставаться безучастным, когда реальность грубо опровергает то, чему он старается научить, когда ломают жизни невиновным людям. Невозможно говорить о Пушкине и Чехове так, чтобы не возникало параллелей с реальностью. Это не значит, что стоит говорить о политике на уроке — наверное, нет, школа должна быть вне политики.

Но надо нести ответственность за свои слова и убеждения. Иначе в какой-то момент станет стыдно входить в класс».

Может быть, поэтому о невозможности терпеть ситуацию с неправедными судами и заговорили священники и учителя — люди тех профессий, которые по долгу службы обязаны разговаривать с детьми о разумном, добром и вечном.

Именно этим чувством — стыда и невозможности говорить в классе об этике и свободе — и продиктовано письмо. Надежда Шапиро, учитель литературы столичной школы № 57, комментирует: «Когда ты очевидец или просто современник очевидного унизительного беззакония, то ничего не говорить как-то стыдновато. И мне показалось, что, может, не только мне станет легче, если сказать вслух, что думаешь, в хорошей компании. И важно, что не правозащитники, не медийные лица, не профессиональные политики, а люди массовой профессии произнесут по-человечески простые и понятные взрослые слова — и тем напомнят о честной норме, без которой жизнь неправильная».

Говорит Ольга Ладохина, учитель московской Филипповской школы: «Я вспоминаю страшные картины жестокости и моего бессилия в тот момент. Я и учебный год начала с рассказа «Юшка» Андрея Платонова: «Сердце в людях бывает слепое» — это мы усвоили, а теперь с этим надо что-то делать. Хочется защитить детей».

Учителей беспокоит курс на раскол страны, на тех, кого можно бить, и тех, кто имеет право безнаказанно бить:

«Мы не обольщаемся: те, кто бьет, арестовывает, судит неправосудно, — это тоже наши выпускники. Именно поэтому мы глубоко обеспокоены тем, что невозможность пользоваться своими конституционными правами для одних и возможность грубо нарушать эти права для других — это две стороны одной медали, два направления внутренней политики, которая одновременно маргинализует мирный протест и ужесточает его подавление. Постоянно работая с историческими документами и отечественной литературой, мы хорошо знаем, что курс на раскол общества исторически обречен. <…> Никому из нас не хочется жить в обществе, глубоко расколотом на две половины, которые не могут договориться друг с другом; никто из нас не хочет повторения ситуации, в которой трещина проходит по семьям, а брат восстает на брата».
Именно поэтому учителя требуют в своем письме «освободить несправедливо осужденных <…>».

Но есть ли смысл в открытых письмах? Будет ли от них какой-то прок? Вероника Разумец, учитель петербургского физико-математического лицея № 239, скептически замечает: «Молчать невозможно. Но не очень верю в успех». Психолог Юлия Курбатова из лицея «Ковчег XXI» в подмосковном Красногорске объясняет: «Мы с мужем, Рустамом Курбатовым, директором лицея «Ковчег XXI», считаем, что это пока единственный способ противостоять абсурду, мерзости, которые захлестывают страну. Это способ даже не доказать, а подтвердить (в первую очередь себе), что ты — человек, сохранить достоинство. Это способ сопротивления, горизонтального объединения людей, это надежда на зарождение гражданского общества.

Лично меня на это толкает совершенно животный страх за моих детей и теперь уже внуков (это когда так страшно, что уже перестаешь бояться)».

Сергей Волков, заведующий кафедрой словесности «Новой школы» (Москва) подытоживает: «Это письмо написано для всех. Для всех людей. У нас профессия такая, для нас все люди — люди. Мы по многу раз повторяем очевидные вещи: жи-ши пишется с И, дважды два четыре, а Волга впадает в Каспийское море. Для этого мы и существуем, чтобы терпеливо объяснять. Сейчас, кажется, пришла пора объяснять, что нравственный закон и звездное небо над головой все еще никуда не делись. Что врать нельзя, убивать и грабить нельзя, нельзя лжесвидетельствовать. Что совесть — это не пустой звук. Что оставаться человеком надо в любых обстоятельствах. Обычно мы объясняем это в своих классах, а тут решили объединить усилия и напомнить об этом всем. Нам кажется, что из учительских уст это напоминание звучит особенно действенно. Ну а кто не поймет, того можно и указкой по башке треснуть».

Ирина Лукьянова, учитель литературы московской школы «Интеллектуал», обозреватель «Новой»


https://www.novayagazeta.ru/articles...voih-uchenikov
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Рэпер Оксимирон устроил чтения в поддержку фигурантов «дела 212». Участникам дают «сроки» за цитаты из мировой классики

Рэпер Оксимирон (Мирон Федоров) устроил на своем YouTube канале литературные чтения «Сядь за текст», участникам которых судья выносила «сроки» за декламацию отрывков из мировой классической литературы. Помимо самого артиста, в перфомансе приняли участие актеры Александр Петров, Александр Горчилин и другие.

Акцию, о которой он объявил накануне, музыкант посвятил фигурантам «дела 212». Он решил представить, что было бы, если классиков мировой литературы судили по законам Российской Федерации. Перформанс он открыл монологом Чацкого из комедии Грибоедова «Горе от ума». Актеры также читали пушкинскую оду «Вольность», отрывки из Махатмы Ганди, Дениса Фонвизина, Вольтера и других.

ОБНОВЛЕНИЕ
После трансляции музыкант предложил подписчикам c помощью специального сайта публиковать в соцсетях цитаты классиков, которые суд мог бы «посчитать крамольными».

vBulletin [media]

https://www.youtube.com/watch?v=yI_i...ature=youtu.be

300 бесплатных мест на чтения закончились уже через час после открытия регистрации. Согласно сообщению рэпера, в организации приняла участие команда Roho Team, работавшая над клипами рэперов из агентства Booking Machine, откуда Оксимирон вышел в конце августа.


https://www.novayagazeta.ru/news/201...ovuyu-klassiku

[Ai-Lu10]

Уважаемый Ai-Lu10!
Спасибо за активное участие в жизни форума.
Однако наш ресурс посвящен любви к девочкам. Посему настоятельно рекомендую тебе воздержаться от лексикона гопников и откровенного мата.
Удачи!

[Ai-Lu10]