ДЕВОЧКОЛЮБИЕ, шаги к новой культуре, Лучик Света

[mogwai]

Я не лучик. но скачал и катерина уже читает мне))

Катерина, которая у Вас на аватарке?

[Голдман]

Нет, это голос в синтезаторе речи.

[lexie]

Голдман, аленка?

[Голдман]

И оленка есть и барис и неколай))

[lexie]

николай еще похож на человека

[Лучик]

...предположу, что это происходит оттого, что большинству женщин стала более недоступна детская непосредственность, которая могла бы переманить мужчин обратно к женщинам и тем самым вернуть им тех мужчин, которых они и не мечтают сейчас увидеть...

Я не знаю, что добавить к ранее мною написанному. Мужчина в идеале любит и девочек, и женщин. Не надо никого никуда переманивать, потому что это разная любовь. Одна другой не мешает. А детской непосредственности у женщин по определению нет и быть не может, поскольку они взрослые. Зато для мальчика опытность женщин имеет преимущество перед девочками.

...с Вами хоть и трудно не согласиться в том, что мужчины больше любят девочек, а не женщин, но эта любовь имеет пока доминирующую подкладку только чистейшей чувственности и страсти к неизведанному и запретному, что чрезвычайно губительно может сказаться впоследствии, если вдруг не станет хоть какой-нибудь цензуры.

Отмена сразу всех запретов была бы катастрофой, и я этого никогда не предлагал. К будущему надо идти маленькими шажками. Но именно идти, а не стоять на месте или пятиться назад, как это сейчас происходит. Наиболее актуальными и безопасными реформами были бы: декриминализация добровольных интимных отношений, а также легализация детской эротики. Обвинителем должен быть ребенок, если ему причинили страдания, но не бесноватые мамаши, которые ломают жизнь и сердца.

Разрешите, Лучик, порекомендовать Вам интереснейшую книгу, если уже не прочли ранее, конечно.

Там слишком много букв для меня, но насколько я успел заметить, в ней речь не о девочках. Так что она совсем не по теме.

[mogwai]

Отрывок из "Бесов" Достоевского:

Как только кончились три дня, я воротился в Гороховую. Мать куда-то собиралась с узлом; мещанина, разумеется, не было. Остались я и Матреша. Окна были отперты. В доме всё жили мастеровые, и целый день изо всех этажей слышался стук молотков или песни. Мы пробыли уже с час. Матреша сидела в своей каморке, на скамеечке, ко мне спиной, и что-то копалась с иголкой. Наконец вдруг тихо запела, очень тихо; это с ней иногда бывало. Я вынул часы и посмотрел, который час, было два. У меня начинало биться сердце. Но тут я вдруг опять спросил себя: могу ли остановить? и тотчас же ответил себе, что могу. Я встал и начал к ней подкрадываться. У них на окнах стояло много герани, и солнце ужасно ярко светило. Я тихо сел подле на полу. Она вздрогнула и сначала неимоверно испугалась и вскочила. Я взял ее руку и тихо поцеловал, принагнул ее опять на скамейку и стал смотреть ей в глаза. То, что я поцеловал у ней руку, вдруг рассмешило ее, как дитю, но только на одну секунду, потому что она стремительно вскочила в другой раз, и уже в таком испуге, что судорога прошла по лицу. Она смотрела на меня до ужаса неподвижными глазами, а губы стали дергаться, чтобы заплакать, но все-таки не закричала. Я опять стал целовать ей руки, взяв ее к себе на колени, целовал ей лицо и ноги. Когда я поцеловал ноги, она вся отдернулась и улыбнулась как от стыда, но какою-то кривою улыбкой. Всё лицо вспыхнуло стыдом. Я что-то всё шептал ей. Наконец вдруг случилась такая странность, которую я никогда не забуду и которая привела меня в удивление: девочка обхватила меня за шею руками и начала вдруг ужасно целовать сама. Лицо ее выражало совершенное восхищение. Я чуть не встал и не ушел — так это было мне неприятно в таком крошечном ребенке — от жалости. Но я преодолел внезапное чувство моего страха и остался.
Когда всё кончилось, она была смущена. Я не пробовал ее разуверять и уже не ласкал ее. Она глядела на меня, робко улыбаясь. Лицо ее мне показалось вдруг глупым. Смущение быстро с каждою минутой овладевало ею всё более и более. Наконец она закрыла лицо руками и стала в угол лицом к стене неподвижно. Я боялся, что она опять испугается, как давеча, и молча ушел из дому.
Полагаю, что всё случившееся должно было ей представиться окончательно как беспредельное безобразие, со смертным ужасом. Несмотря на русские ругательства, которые она должна была слышать с пеленок, и всякие странные разговоры, я имею полное убеждение, что она еще ничего не понимала. Наверное ей показалось в конце концов, что она сделала неимоверное преступление и в нем смертельно виновата, — „бога убила“.

И какое же тут насилие, господин Лучик, не так ли? Тут и Вашей "декриминализации" не надо, еще ведь скажете, что девочка сама захотела, мол, девочек по природе тянет к взрослым мужчинам. А между тем девочка-то эта взяла да повесилась. С чего бы это, как Вы думаете?

[mogwai]

Возможно, законы в сторону смягчения наказания за так называемую "педофилию" будут продавлены так называемым "педофильским лобби". Есть оно или нет - неизвестно, но надо, чтоб было. А для этого надо активнее агитировать среди власть имущих, например, посылая депутатам по э-мейл файлы с красивыми девочками или документы об антипедофильской истерии...

Эк куда Вас понесло...
Да вы не переживайте, есть оно, существует. А Ваши, или там кого угодно, материалы с ДП (извиняюсь, с ДЭ) их интересуют так же, как в морге кастаньеты. Они "работают" непосредственно с натурой, в то время как, например, Вам доводится лишь... Ну, сами понимаете.
Власть педофилов.

[Голдман]

Святая толстота)

[Sentinel]

"Я боялся, что она опять испугается, как давеча, и молча ушел из дому."

А между тем девочка-то эта взяла да повесилась.

Что-то я не удивлён... Ужасно, но реально бывают случаи детского суицида на этой почве, общеизвестный факт. Почему? Да потому что люди, подобные персонажу этого романа, способные сначала приласкать ребёнка, в угоду своей похоти, а затем бросить, предоставив его самому себе - это не люди, а животные, думающие только об удовлетворении своих природных потребностей. Подобное абсолютно идёт вразрез с основными принципами культуры девочколюбия. Ребёнок доверяет взрослому, относится к нему с почтением, и открывается ему всей своей невиной душой и сердцем, если взрослый признаёт его чувства, проникается ими, уважает их.

"Наверное ей показалось в конце концов, что она сделала неимоверное преступление и в нем смертельно виновата."

Дети чувствуют намного тоньше, чем мы - те же бывшие дети. То, что нам может казаться пустяком, для них может стать настоящей трагедией. И если в такой ответсвенный момент во взаимоотношениях с ребёнком бросить начатое на полпути, сначала подарить ему любовь и ласку, а затем тут же отобрать, он замыкается в себе. Чувствует себя виноватым в случившемся. Поэтому неудивительно, что юную героиню романа постиг такой плачевный финал. Так бывает и в жизни. Но есть люди, которые в первую очередь думают о ребёнке, о возможных последствиях нежно-сексуальных отношений с ним. Устанавливают для себя рамки, за которые ни за что не выйдут, даже если очень захочется, а риск будет минимален, и следят, чтобы ребёнок тоже чувствовал эти барьеры дозволенного. А те, кто не может брать свои инстинкты под контроль - совершают преступления, потом мучаясь от угрызений совести на нарах, предварительно искалечив детскую жизнь... Проблема в том, что общество в большинстве своём пока не видит разницы между настоящими детолюбами и извергами растлителями. Но я верю в то, что со временем это изменится. И далеко не один я...