Про всякое разное....

[snowman]

Реклама Новый бренд России Статус Беженец!

Вы взяли кредит в банке но не хотите платить? Станьте беженцем и вы автоматически освобождаетесь от выплаты любого кредита!

Вы <<случайно>> стырили в супермаркете бутылку дорогого вина и набор дорогих продуктов? Пусть за вас заплатит продавец! Так как вы Беженец!

Вам понравилась квартира в новом еще не заселенном доме? Мы предоставим вам такую возможность! Пусть прежние получатели живут с семьей в сарае! Мы автоматически отбераем у них ордер и вы наш дорогой беженец всиляетесь в новую высотку!

Вам не нравится размер заработной платы в России? Не беда вы беженец! Мы выпиздим работника со своей должности и возьмем вас! Зарплата у вас будет на порядок выше!

Запомни товарищ! Статус беженца дает тебе право на любые действия на территории РФ!

[snowman]

Я не видел ответа!!! Но могу сказать что... Твой демократизм

На мне два кредита висят! Которые похоже я не выплачу никогда в таких условиях жизни в РФ.

[snowman]

Маньяк «подарил» себе трехлетнюю Вику на День рождения

Подозреваемый в убийстве малышки из Томска расправился с ней в свое 37-летие, - подробности сообщает КП.
НАШЛИ ПОВЕШЕННЫМ

В Томске из детского сада пропала трехлетняя Вика Вылегжанина. Через шесть дней полиция нашла ее замученной до смерти. Весь город ждал ответа на вопрос: "Какой гад способен на такую мерзость?"

Ответ следователи дали быстро.

- 37-летний мужчина, который жил рядом с садиком, - рассказал глава Следственного комитета по Томской области Владимир Литвиненко. - После генетической экспертизы у нас не осталось сомнений, что именно этот человек виновен в смерти девочки.

Предполагаемого убийцу зовут Александр Крысин. Это он 14 августа подманил малютку гулявшую с детсадовской группой, конфетами, а затем перетянул через забор. Позже преступник спрятал уже бездыханное тело в старом погребе. Самого Крысина нашли повесившимся на дереве недалеко от города.

http://amic.ru/news/279723

[John1989]

Что конкретно тебе мешает выплатить кредит? И да, нах ты его брал, если не уверен в своих силах?

[snowman]

Что конкретно тебе мешает выплатить кредит? И да, нах ты его брал, если не уверен в своих силах?

Мешает выплатить? Жить то как то надо! Либо выплачивать и просто жить <<как все живут>> то есть не ходить ни в кафе,ни ездить ни куда,есть Доширак.....

[snowman]

Сейчас большинство живут в крепостном праве 21 века-кридитах. А что еще остается если с нас тянут последние на налоги и прочие сборы?

[John1989]

В плохие времена (да, принцессы тоже какают у меня тоже было время, когда пришлось потуже затянуть пояс) я не то что в кафе не ходил и не ездил никуда, я вообще из работе не вылазил. Сидел на воде, хлебе и подножном корме. Я в день тратил 20 рублей на батон и всё, даже курить почти бросил, курил только то, что настреляю. Пешкадралом ходил по 7км в одну сторону. Итого, я через три месяца отдал нехилую сумму и стал вновь нормальным полноценным человеком. А по твоей логике мог бы отдавать эту сумму три года, но она была бы в полтора раза больше из-за процентов и пени. И жил бы я всё равно не айс.
Нет, я не понимаю тех людей, которые (утрированно говоря) покупают золотое колье, когда в холодильнике пусто.

Я не люблю быть должным. А если уж приходится брать, я могу на всё забить, чтобы побыстрее выплатить долг. И никогда я не ною, что из-за этого я не могу в кафе сходить. Это не смертельно. Я лучше дома покушаю.

[Marcello]

Мы умеем все переносить, -
Стискивая зубы, мы годами
Пили муть овьюженной Руси
Жадными, прозрачными глазами.

Шлях и степь. Часовня и курган.
Вот что память бережет и холит;
Нас в снегах баюкала пурга
Песнями отчаянья и боли...

Мы смотрели, доверяясь снам.
Как с закатов осыпались перья.
Как слетали с сумерками к нам
Древние сказанья и поверья...

И сжигая взвихренную муть
В огненном кипеньи Революций,
Мне теперь понятно, почему
Мы боимся солнцу улыбнуться...

....!!

Ну,господа....у меня просто нет вариантов!....:

А. Пушкин:

Увы! куда ни брошу взор —
Везде бичи, везде железы,
Законов гибельный позор,
Неволи немощные слезы;
Везде неправедная власть
В сгущенной мгле предрассуждений
Воссела — рабства грозный гений
И славы роковая страсть.

Развернуть Свернуть

Беда стране, где раб и льстец.
Одни приближены к престолу,
А небом избранный певец,
Молчит, потупя очи долу.

Грибоедов:

Мне завещал отец:
Во-первых, угождать всем людям без изъятья —
Хозяину, где доведется жить,
Начальнику, с кем буду я служить,
Слуге его, который чистит платья,
Швейцару, дворнику, для избежанья зла,
Собаке дворника, чтоб ласкова была.

Лермонтов:

Печально я гляжу на наше поколенье!
Его грядущее — иль пусто, иль темно.
Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
В бездействии состарится оно.

С тех пор, как вечный судия
Мне дал всеведенье пророка,
В очах людей читаю я
Страницы злобы и порока.
Провозглашать я стал любви
И правды чистые ученья,
В меня все ближние мои
Бросали бешено каменья...

Н. Добролюбов:

Не пойдет наш поезд,
Как идет немецкий:
То соскочит с рельсов
С силой молодецкой;

То обвалит насыпь,
То мосток продавит,
То на встречный поезд
Ухарски направит.

То пойдет потише,
Опоздает вволю,
За метелью станет
Суток трое в поле.

А иной раз просто
Часика четыре
Подождет особу,
Сильную в сем мире.

Ф. Кони:
Не жди, чтобы цвела страна,
Где царство власти, не рассудка
И где зависит всё от сна
И от сварения желудка!
Где есть закон, чтоб понимать,
Как он изменчив и непрочен;
И где звездами лечат знать
От заслуженных ей пощечин!
Где много есть свободных мест
Для угнетенья и позора;
Где вешают на вора крест,
А не на крест вздевают вора!
Где низость доставляет чин,
А чин дает на подлость право:
Кто низко ползал — исполин,
Кто честно жил — упал без славы!
Где надо знать маршировать,
Чтоб выслужиться перед троном;
Где можно родину продать
И ей же вновь служить шпионом!
Где с детства учат фрунтовой,
Из школ поделали казармы;
Где управляет всей страной
Фельдфебель с палкой да жандармы!
Где все правительство живет
Растленьем нравственным народа;
На откуп пьянство отдает
Для умножения дохода!
Где за словечко — цензоров
Пугают пытками тиранства,
А грабить можно мужиков
И драть — по вольности дворянства!
Где недостатка нет в попах,
А веры не видать от века;
Где бог в одних лишь образах,
Не в убежденье человека!
Где нет управы на людей;
Где мысль их гонят; изуверство.
Где есть закон; для лошадей
Особое есть министерство!
Где все цари едят и пьют
Или в солдатики играют,
Из мертвых мощи создают,
Живых же в землю отправляют!
Где в прихоть барства и чинов
Даны на жертву поколенья,
Где для затмения умов
Есть министерство просвещенья.

Н. Щербина:

ПУСТЫНЯ
Ужель в России нет одной живой души,
Я только зрю тупиц передовых в движеньи,
Тех, чьи идеишки в принципе хороши
И так смешны и жалки в исполненьи!..

МЫ
У нас чужая голова,
И убежденья сердца хрупки...
Мы — европейские слова
И азиатские поступки.

ДВЕ ЕКТЕНИИ
Когда-то Бога мы просили,
В молитвах пламенных своих,
Избавить нас от старой гнили —
От консерваторов тупых.

Теперь другое уж моленье,
И смысл ектении таков:
Избавь Россию, провиденье,
От прогрессивных дураков!

Б. Алмазов:

По причинам органическим
Мы совсем не снабжены
Здравым смыслом юридическим,
Сим исчадьем сатаны.
Широки натуры русские,
Нашей правды идеал
Не влезает в формы узкие
Юридических начал.

Н. Некрасов:

Люди холопского звания
Сущие псы иногда.
Чем тяжелей наказание,
Тем им милей господа

И погромче нас были витии,
Да не сделали пользы пером…
Дураков не убавим в России,
А на умных тоску наведем.

А. К. Толстой:

Послушайте, ребята, что вам расскажет дед.
Земля наша богата, порядка в ней лишь нет.
А эту правду, детки, за тысячу уж лет
Смекнули наши предки: порядка-де, вишь, нет.
И стали все под стягом, и молвят: «Как нам быть?
Давай пошлем к варягам: пускай пойдут княжить.
Ведь немцы тороваты, им ведом мрак и свет,
Земля ж у нас богата, порядка в ней лишь нет».
Посланцы скорым шагом направились туда
И говорят варягам: «Придите, господа!
Мы вам отсыплем злата, что киевских конфет;
Земля наша богата, порядка в ней лишь нет».
Варягам стало жутко, но думают: «Что ж тут?
Попытка ведь не шутка — пойдем, коли зовут!».
И вот пришли три брата, варяги средних лет,
Глядят — земля богата, порядку ж вовсе нет…

В. Розанов:

Дана нам красота невиданная
И богатство неслыханное.
Это — Россия.
Но глупые дети всё растратили.
Это — русские.

А. Блок:

Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века —
Всё будет так. Исхода нет.

Умрешь — начнешь опять сначала
И повторится всё, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.

М. Волошин:

Пел в священном безумье народ.

***
Расплясались, разгулялись бесы
По России вдоль и поперек
Рвет и крутит снежные завесы
Выстуженный северо-восток.

В этом ветре — вся судьба России,
Страшная, безумная судьба.
В этом ветре — гнет веков свинцовых,
Русь Малют, Иванов, Годуновых,
Хищников, опричников, стрельцов,
Свежевателей живого мяса,
Чертогана, вихря, свистопляса,
Быль царей и явь большевиков.

***
…Вся нежить хлынула в сей дом
И на зияющем престоле,
Над зыбким мороком болот
Бесовский правит хоровод.
Народ, безумием объятый,
О камни бьется головой
И узы рвет, как бесноватый…

***
…Вся Русь — костер. Неугасимый пламень
Из края в край, из века в век
Гудит, ревет… И трескается камень
И каждый факел — человек.

***
Они пройдут — расплавленные годы
Народных бурь и мятежей:
Вчерашний раб, усталый от свободы, —
Возропщет, требуя цепей.
Построит вновь казармы и остроги,
Воздвигнет сломанный престол,
А сам уйдет молчать в свои берлоги,
Работать на полях, как вол.

***
С каждым днем все диче и все глуше
Мертвенная цепенеет ночь.
Смрадный ветр, как свечи, жизни тушит:
Ни позвать, ни крикнуть, ни помочь.
Темен жребий русского поэта:
Неисповедимый рок ведет
Пушкина под дуло пистолета,
Достоевского на эшафот.
Может быть такой же жребий выну,
Горькая детоубийца — Русь!
И на дне твоих подвалов сгину
Иль в кровавой луже поскользнусь,
Но твоей голгофы не покину,
От твоих могил не отрекусь.

В России нет сыновнего преемства,
И нет ответственности за отцов.
Мы нерадивы, мы нечистоплотны,
Невежественны и ущемлены.
На дне души мы презираем Запад,
Но мы оттуда в поисках богов
Выкрадываем Гегелей и Марксов,
Чтоб взгромоздив на варварский Олимп,
Курить в их честь стираксою и серой
И головы рубить родным богам,
А год спустя — заморского болвана
Тащить к реке, привязанным к хвосту.

У нас в душе некошенные степи.
Вся наша непашь буйно заросла
Разрыв-травой, быльем и своевольем,
Размахом мысли, дерзостью ума,
Паденьями и взлетами — Бакунин
Наш истый лик отобразил вполне.
В анархии — всё творчество России:
Европа шла культурою огня,
А мы в себе несем культуру взрыва.
Огню нужны машины, города,
И фабрики, и доменные печи,
А взрыву, чтоб не распылить себя, —
Стальной нарез и маточник орудий.
Отсюда — тяж советских обручей
И тугоплавкость колб самодержавья.
Бакунину потребен Николай,
как Петр — стрельцу, как Аввакуму — Никон.
Поэтому так непомерна Русь
И в своеволье, и в самодержавье.
И в мире нет истории страшней,
Безумней, чем история России.

Кто ты, Россия? Мираж? Наважденье?
Была ли ты? есть или нет?
Омут… стремнина… головокруженье…
Бездна… безумие… бред…

Все неразумно, необычайно:
Взмахи побед и разрух…
Мысль замирает пред вещею тайной
И ужасается дух.

Что менялось? Знаки и возглавья.
Тот же ураган на всех путях:
В комиссарах — дурь самодержавья,
Взрывы Революции — в царях.
Вздеть на виску, выбить из подклетья
И швырнуть вперед через столетья
Вопреки законам естества —
Тот же хмель и та же трын-трава.
Ныне ль, даве ль — всё одно и то же:
Волчьи морды, машкеры и рожи,
Спертый дух и одичалый мозг.
Сыск и кухня Тайных канцелярий,
Пьяный гик осатанелых тварей,
Жгучий свист шпицрутенов и розг,
Дикий сон военных поселений,
Фаланстер, парадов и равнений,
Павлов, Аракчеевых, Петров,
Жутких Гатчин, страшных Петербургов,
Замыслы неистовых хирургов
И размах заплечных мастеров…

Есть много истин, правда лишь одна:
Штампованная признанная правда.
Она готовится
Из грязного белья
Под бдительным надзором государства...

И там, и здесь между рядами
Звучит один и тот же глас: —
«Кто не за нас — тот против нас!
Нет безразличных: правда с нами!»
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.

Ф. Сологуб:

Островерхая крыша
Придавила весь дом.
Здесь живущие дышат
С превеликим трудом.

Здесь косматые, злые
Лихорадки живут,
И туманы седые
На болотах прядут.

Портят всякое дело
Здесь Авось да Небось,
А земля захирела
И промокла насквозь.

***
Экономическую повесть
В такую формулу вложи:
Подешевела очень совесть,
Но высока расценка лжи.

Мы людей не продаем
За наличные,
Но мы цепи им куем,
Всё приличные, —

И не сами, а нужда —
Цепи прочные,
Ну а сами мы всегда
Непорочные.

***
Давно наука разложила
Всё, что возможно разложить,
К чему же это послужило,
И легче ли на свете жить?

Умней и лучше мы не стали,
Как не плевали на алтарь,
И те же дикие печали
Тревожат сердце, как и встарь.

Вновь повторяем шутку ту же
При каждой новой смене дней:
«Бывали времена похуже,
Но не было подлей».

Цветы для наглых, вино для сильных,
Рабы послушны тому, кто смел.
На свете много даров обильных
Тому, кто сердцем окаменел.

Что людям мило, что людям любо,
В чем вдохновенье и в чем полет,
Все блага жизни тому, кто грубо
И беспощадно вперед идет.

***
Душа до дна заледенела,
Любовь, как труп, закоченела.
Довольно русской мне зимы,
Довольно холода и тьмы.

***
Мы — пленные звери,
Голосим, как умеем.
Глухо заперты двери,
Мы открыть их не смеем.

***
Живы дети, только дети,
Мы мертвы, давно мертвы…

Насилия позор и правды вопль напрасный,
И мрак невежества, и цепи, и бичи,
На совести людской бесчисленные раны,
Хищенья, клеветы, безбожные обманы,
Пророки распяты и правят палачи…

В. Брюсов:

Всё — обман, всё дышит ложью, —
В каждом зеркале двойник,
Выполняя волю Божью,
Каждый вывернутый лик.

***
И ляжем мы в веках, как перегной,
Мы все, кто ищет, верит, страстно дышит,
И этот гимн, в былом пропетый мной,
Я знаю, мир грядущий не услышит.

***
Родину я ненавижу,
Я люблю идеал человека.

Н. Гумилев:

Вывеска… Кровью налитые буквы
Гласят — зеленная, — знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мертвые головы продают.

В красной рубашке. С лицом как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь, в ящике скользком, на самом дне…

А. Белый:

Те же росы, откосы, туманы,
Меж бурьянами рдяный восход.
Холодеющий шелест поляны,
Обезумевший русский народ.

И в раздолье на воле — неволя.
И холодный, свинцовый наш край
Посылает с голодного поля —
Посылает нам крик: «Умирай,

Как и все умирают». Не дышишь,
Смертоносных не слышишь угроз.
Безысходные возгласы слышишь
И рыданий, и жалоб, и слез…

Те же возгласы ветер доносит,
Те же стаи несытых смертей
Над откосами косами косят
Над откосами косят людей.

Роковая страна, ледяная,
Проклятая железной рукой, —
Мать Россия, о родина злая,
Кто же так подшутил над тобой?

Мы — роковые глубины,
Глухонемые ураганы,
Упали в хлынувшие сны,
в тысячелетние туманы.

Что там думать, что там ждать:
Дунуть, плюнуть — наплевать:
Наплевать да растоптать:
Веселиться, пить, да жрать.

Поля моей скудной земли
Вон там преисполнены скорби.
Холмами пространства вдали
Изгорби, равнина, изгорби!

Косматый, далекий дымок.
Косматые в далях деревни.
Туманов косматый поток.
Просторы голодных губерний.

Просторов простертая рать:
В пространствах таятся пространства.
Россия, куда мне бежать
От голода, мора и пьянства?

От голода, холода тут
И мерли, и мрут миллионы.
Покойников ждали и ждут
Пологие скорбные склоны.

Там Смерть протрубила вдали
В леса, города и деревни,
В поля моей скудной земли,
В просторы голодных губерний.

С. Черный:

Дух свободы… К перестройке
Вся страна стремится,
Полицейский в грязной Мойке
Хочет утопиться.
Не топись, охранный воин, —
Воля улыбнется!
Полицейский! Будь спокоен —
Старый гнет вернется…

«…Наше место, братья, свято —
Любим русскую страну…»
— «Бить жида и супостата!..»
Резолюцию выносят:
«Возвратиться всем назад…
В шею давши всем свободам,
Обратимся к старине —
В пику западным народам
Будем счастливы вполне…»

С. Есенин:

ИЗ «СТРАНЫ НЕГОДЯЕВ»

Что ж делать,
Когда выпал такой нам год?
Скверный год! Отвратительный год!
Это еще ничего…
Там… За Самарой… Я слышал…
Люди едят друг друга…
Такой выпал нам год!
Скверный год!
Отвратительный год
И к тому ж еще чертова вьюга.

Мать твою в эт-твою!
Ветер, как сумасшедший мельник,
Крутит жерновами облаков
День и ночь…
День и ночь…
А народ ваш сидит, бездельник,
И не хочет себе ж помочь.
Нет бездарней и лицемерней,
Чем ваш русский равнинный мужик!
Коль живет он в Рязанской губернии,
Так о Тульской не хочет тужить.

Я ругаюсь и буду упорно
Проклинать вас хоть тысячи лет,
Потому что…
Потому что хочу в уборную,
А уборных в России нет.
Странный и смешной вы народ!
Жили весь век свой нищими
И строили храмы божие…
Да я б их давным-давно
Перестроил в места отхожие.

Пустая забава.
Одни разговоры!
Ну что же?
Ну что же мы взяли взамен?
Пришли те же жулики, те же воры
И вместе с революцией
Всех взяли в плен…

***
Вот так страна! Какого ж я рожна,
Орал, что я с народом дружен?
Моя поэзия здесь больше не нужна,
И сам я здесь ни капельки не нужен.

***
Жалко им, что октябрь суровый
Обманул их в своей пурге.
И уж удалью точится новой
Крепко спрятанный нож в сапоге.

Знать, у всех у нас такая участь.
И, пожалуй, всякого спроси —
Радуясь, свирепствуя и мучась.
Хорошо живется на Руси.

И. Гарин:

Россия: благие намерения,
превращающие жизнь в ад…

Россия: тысячелетняя война
власти с народом,
несущая разруху и смерть…


АВТОР НЕИЗВЕСТЕН, слова народные:

Он был рябой и сухорукий,
Был низок ростом и душой.
При нем торжествовали суки
…И вновь те суки над страной.

Страна ворует у народа,
Народ ворует у страны.
Повсюду скопища уродов,
Что видят благостные сны.

Не страшны Путин и Распутин,
Они видали пострашней:
Мздоимцы и вожди — из жути,
Генсеки — прямь из упырей.

Все влюблены в отчизну-мать
За то, что можно воровать.
И чем поболе пост высокий,
Тем больше можно и урвать.


О сколько нам открытий чудных
Готовит всякий Интернет!
Увидишь гада из паскудных —
Его любимчик — президент.

Товарищ, верь, придет она,
На водку старая цена!
И на закуску будет скидка -
Ушел на пенсию Никитка!

Хорошо, что Ю.Гагарин —
не еврей и не татарин,
не какой-то там чучмек,
а наш советский человек!

Нет покоя у вождей
долгими ночами:
очень трудно всех людей
сделать сволочами!

Удивили мы Европу,
покорили высоту.
Десять лет лизали жопу,
оказалось, что не ту.
Но народ не унывает,
бодро смотрим мы вперед:
скоро партия родная
нам другую подберет.

Мясник зовет. За ним бараны сдуру
Топочут слепо, за звеном звено,
И те, с кого давно на бойне сняли шкуру,
Идут в строю с живыми заодно.

Я согласен — и впредь не платите,
Пусть шатает меня на ходу,
Не давайте жилья, не кормите,
Все равно на работу приду.

День получки — нет траурней даты,
Просто нет ее в этом году,
Не давайте паек и зарплату,
Все равно на работу приду.

Отдыхать ни за что не поеду,
Это море имел я ввиду,
Чай пустой и сухарик к обеду,
Все равно на работу приду.

И лечиться мне вовсе не надо,
Могут вылечить вдруг на беду,
Не нужны никакие награды,
Все равно на работу приду.

Ничего, что одежда в заплатах,
Я не вру Вам, имейте в виду,
Даже если проезд будет платным,
Все равно на работу приду.

Я приду, даже если затменье,
Даже если начальник Иуда,
Даже если в мозгу помутненье,
Я ПРИДУ! НО РАБОТАТЬ НЕ БУДУ!!!

По этапу в вагоне не мягком,
отправляют девчат на Восток,
за нехитрую песенку в храме,
карлик двушечку им приберег.

В это время кремлевские гномы,
будут весело жизнь прожигать,
будет пастырь лукавый с амвона,
к оболваненной пастве взывать.

За убийства, за взятки прощают,
отпускают на волю воров,
а за песенку в храме карают,
так к кому же «закон» наш суров?

Что здесь мне кажется наиболее поучительным и страшным? Увы, наиболее поучительным и страшным является то, что стихи, написанные разными российскими поэтами на протяжении около 200 лет (!) сегодня звучат так, будто написаны только что, по горячим следам…

[Marcello]

P.S.: Голдман,Snowman...это для вас в том числе...,но это только первая часть...

[Marcello]

2-я часть:

Развернуть Свернуть

ЧАСТЬ II. МЫСЛИ И АФОРИЗМЫ О РОССИИ

Аввакум Петров:
Выпросил у Бога светлую Россию сатана.
Доколе ж будем мучиться, батюшка? — До самыя до смерти, матушка, до самыя до смерти…

Александр I:
Непостижимо, что происходит: все грабят, почти не встретишь честного человека.

Александр II:
Россией управлять несложно, но совершенно бесполезно.

Александр III:
У России только два надежных союзника — ее армия и ее флот.
Россия — для русских.
Жаль мне русский народ, который так пропивается!

Императрица Александра Федоровна — Николаю II:
Почему у нас нет телефона, проведенного из твоей комнаты в мою? Но это был бы исключительно частный провод, и нам можно было бы говорить без опасений, что кто-нибудь подслушивает.

Л. Андреев:
Русский большевизм начался с двойной измены: императору Вильгельму и измены Революции. Став платным слугой Германии и обязавшись исполнять ее волю, он тайно стремился к собственным целям… Назвавшись вождем русской революции, он [Ленин] тайно подчинил ее велениям и целям германского штаба, главной из коих было разрушение русского великого царства. Ворующий слуга и продажный вождь, он явился на свет, как образ двуличия и лжи, измены и предательства…
Гибель великодержавной России так грандиозна и неожиданна, что никто в нее по-настоящему не верит: ни немцы, ни даже сама Россия; будто дурной сон, который вот-вот кончится пробуждением… Теперь, когда Россия почти вся уже разрублена… и поделена между трапезующимися, можно сказать с уверенностью, что убийство не было ни случайным, ни аффективным. По самому трупу России можно увидеть, что тут орудовал не разъяренный и слепой убийца.., а работал внимательный и знающий свое дело мясник…

И. Барклай (о московитах):
Это — народ, рожденный для рабства, и свирепо относится ко всякому проявлению свободы, они кротки, если угнетены, и не отказываются от ига…

М. Бару:
Россия — страна реализованных невозможностей.
Что ни год — то переломный. Похоже, что так всю жизнь в гипсе и проходим…
Неловкость рук — и такое мошенничество…
Мощное и неудержимое наступление на… грабли.
На воре и шапка, и дубленка, и обувь — всё было отличного качества.
Наш путь слишком самобытен, чтобы быть верным.
Глупо не прислушиваться к голосу разума, но еще глупее делать это постоянно.

В. Белинский:
Она [Россия] представляет собою ужасное зрелище страны, где люди торгуют людьми, не имея на это и того оправдания, каким лукаво пользуются американские плантаторы, утверждая, что негр — не человек; страны, где люди сами себя называют не именами, а кличками: Ваньками, Стешками, Васьками, Палашками; страны, где, наконец, нет, не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей.
Изо всех страстей человеческих сильнейшая — самолюбие, которое, будучи оскорблено, никогда не прощает. Но чем же скорее всего может быть оскорблено самолюбие ограниченного человека, как не сознанием своего бессилия понять недоступное его разумению? Что может быть досаднее и тяжеле, как не сознание своего невежества или своей ограниченности?..

А. Блок:
Россия губит своих детей.
Россия съела меня, как глупая чушка своего поросенка.
Тяжелый русский дух, нечем дышать и нельзя лететь.
Для вас века — для нас единый час.

Д. Веневитинов:
У всех народов самостоятельных просвещение развивалось из начала, так сказать, отечественного... Россия всё получила извне... Оттуда совершенное отсутствие всякой свободы и истинной деятельности...
Началом и причиной медленности наших успехов в просвещении была та самая быстрота, с которою Россия приняла наружную форму образованности и воздвигла мнимое здание литературы без всякого основания, без всякого напряжения внутренней силы. Уму человеческому сродно действовать, и если б он у нас следовал естественному ходу, то характер народа развился бы собственной своей силою и принял бы направление самобытное, ему свойственное.
Угроза развала России существует и она вполне реальная.

П. Вяземский:
Россию можно любить как б…, которую любишь со всеми ее недостатками, пороками, но нельзя любить как жену, потому что в любви к жене должна быть примесь уважения… А настоящую Россию уважать нельзя.
Многое в России творится совершенно вне законов, коими управляется всё прочее мироздание.
В России суровость законов умеряется их неисполнением.
У нас от мысли до мысли пять тысяч верст.
У нас самодержавие значит, что в России всё само собою держится.
Англичане говорят: время деньги. Русские говорили: жизнь копейка.
Все мы рождены под каким-то бедственным созвездием.
Многие признают за патриотизм безусловную похвалу всему, что своt. Тюрго называл это лакейским патриотизмом, du patriotisme d’antichambre. У нас можно бы его назвать квасным патриотизмом. Я полагаю, что любовь к отечеству должна быть слепа в пожертвованиях ему, но не в тщеславном самодовольстве; в эту любовь может входить и ненависть. Какой патриот, какому народу ни принадлежал бы он, не хотел бы выдрать несколько страниц из истории отечественной, и не кипел негодованием, видя предрассудки и пороки, свойственные его согражданам? Истинная любовь ревнива и взыскательна.

И. Гарин:
Мы самая духовная нация, но человеческая жизнь у нас ценится меньше ломаного гроша…
Какие ничтожные монстры нами правят!..
С такими вождями за державу обидно…
В России власть не меняется или переизберается, а сдыхает.
Страна муляжей и пещерных радостей заодно является яркой демонстрацией заразительности цинизма.
Страна, претендующая на исключительность и правоту, обречена, как Рим или Византия: обречена отсутствием разномыслия и поиска, преследованием инакомыслящих, бегством лучших людей.
Дедовщина не только в нашей армии, но — повсеместно: в обществе, в науке и культуре, в политикуме, в школе, в повседневной жизни, в тюрьме, на литературном сайте. Чему, собственно, удивляться?.. Раньше все выходили из гоголевской «Шинели», ныне — из «совка»…
Навязываемые сверху дозы патриотизма в России могут конкурировать лишь с дозами потребляемых наркотиков, хотя, впрочем, одно мало отличается от другого.
Наряду с культом личности в истории более распространен культ никчемности или бездарности. Последние тусклые примеры в этом длинном ряду — практически все президенты на просторах бывшего СССР.
Фундаментальное свойство апологетов власти — бездарность. Почему? Потому что апология власти — основной способ самореализации амбициозных ничтожеств. Впрочем, чем бездарнее сама власть, тем ничтожнее ее кургиняны и говорухины.
Главная проблема России — недоверие к неподотчетной власти. Это недоверие основано на тысячелетнем негативном опыте — опыте насилия, эксплуатации, издевательства, наплевательства, хамства, обмана, тотального воровства, перманентной войны власти с народом. Чего власть никогда не понимала и не усвоила по сей день, так это того, что недоверие разрушительно, деструктивно, опасно, катастрофично: ответные реакции народних масс адекватны всему перечисленному. Никакие природные ресурсы не спасают, никакие патриотические заклинання не лечат, никакая ложь не затягивает раны. Результат — руины, в том числе — исторические…
Либералы в России — это правдолюбцы, которые не нравятся жуликоватым городничим.
Испытание на качество человека Россия не выдержала.
Походя пнуть ногой — это так по-русски.
Если власть нуждается в любви, страна нуждается в лечении.
Русская «элита» всегда тащилась в хвосте мировой истории.
Россия не любит альтернативную мысль, место плюрализма здесь прочно заняли нетерпимость и ненависть.
Чудовищность русской жизни может кончиться только тогда, когда эта жизнь полностью освободиться от Иванов Грозных, Иосифов Виссарионовичей и Владимиров Владимировичей.
Растительная жизнь масс, морально раздавленный народ — вот главное «достижение» большевизма.
На чем держится власть ущербних людей? На простом, как репа, умении устранять всех более сильных или талантливых конкурентов. Пожалуй, это единственная способность, которой обладают наши ущербные правители…
Отсутствие сколько-нибудь серьезной системы интеллектуальной и духовной защиты смертельно для Отечества.
Если слоган «плохо жить лучше всего в России» верен, то потому, что так здесь всегда жило и ныне живет абсолютное большинство.
Российская власть никогда в истории не защищала интересы большинства.
Вся Россия — даже не деревня (И.Бунин), а богадельня. И не случайно именно Россия — родина убогих домов, скудельниц, гноищ (советую посмотреть в Википедии, что это такое).
Большинству русских нужна прививка от раболепия.
За путинское «мочить в сортире» народ систематически расплачивается тем, что его «мочат» в метро и аэропортах…
Русский патриотизм начинается с ненависти ко всему чужому.
Русские агрессивны к иному мнению, особенно если это мнение интеллектуалов, экспертов или иностранцев.
В этой стране не бойтесь показаться дураком, опасайтесь показаться «вумным».
Первопричиной всех бунтов, революций и терактов на просторах России была российская власть.
В России конкуренцию заменила фальсификация. Фальсифицируется всё и вся: история, политика, идеология, статистика, экономика, уровень жизни, выборы, партии, народное волеизъявление, религиозность, образованность… Огромная страна держится не на гигантском творческом потенциале народа, а на обмане, насилии, агрессии, нетерпимости, ксенофобии, фанатизме, злобе.
Русская история — это история «обнуления» собственных граждан.
Власть в России всегда держалась и продолжает держаться на сервильности народа. Потому-то дебилизация населения становится государственной политикой.
Только свобода и демократия обеспечивают политическую эволюцию, правовое государство и достойную жизнь народа. Но какая демократия в стране, где извечно все права и вся «правда» — исключительно у власти? Какая демократи в стране, где закон — тайга, медведь — хозяин? Какая демократия, если за всю историю Россия не знала ни одних демократических виборов и ни одного либерального правителя?
Государство и народ в России сосуществуют без контактов, без обратных связей, без паритетных отношений — таков порок русской государственности и русской истории.
Человеческая история наглядно демонстрирует, что государство, в котором права и богатство — у одних, а бесправие и бедность — у других, обречено на деградацию и распад.
Ныне налицо вечный возврат современной России «на круги своя». Можно говорить о «русской колее», «витязе на вечном распутье», «русской системе», «матрице русской неизменяемости», но фактом остается историческая безответственность, доминирование прошлого над будущим, торжество «совка».
Россия — страна, где история делается по заказу сверху: что закажешь, то и получишь… Оруэлл отдыхает!
Я физически содрогаюсь от беспредельного цинизма и лжи нынешней власти — как в России, так и на Украине, — когда бандократия из бывшей номенклатуры, разворовавшая свои страны, разглагольствует о посадках оппозицонеров, злостных фальсификациях выборов, правовом беспределе на языке закона. Партайгеноссе Гитлер отдыхает…
Запаздывающие народы, у которых дела идут плохо, сосредоточены на прошлом, передовые народы — на будущем.
У кого нет правдивого прошлого, у того не будет приемлемого будущего.
Эрих Фромм, вернувшись в середине 30-х годов из поездки в Россию, высказался об увиденном так: «Лечить нужно всю страну».
Нутряной антисемитизм не препятствует многим русским бить поклоны и целовать иконы Спасителя, апостолов, девы Марии — сплошь евреев…
Когда я смотрю на овощелюдей, поддерживающих лукашенко, путиных и януковичей, мне почему-то неизменно видятся огромные, одурманенные толпы немцев, орущих «Хайль Гитлер!». Да и какая, в сущности, разница?.. Овцы, блеющие осанну волку или йеху, идущие на казнь и приветствующие палача: «добрые» и рабские души, своей безмозглой поддержкой, благословляющие самые страшные дела, которые творятся в подлунном мире. Потому-то демократическая власть неизменно опирается на продвинутых и успешных, а ущербная — на таких, как она сама, — опущенных, злых и убогих.
Убожество и дурь нынешних политиков — разновидность очередного приговора истории: в XXI в. путинизм — средневековая чума и с такими же последствиями для страны и народа.
Россия интересна как гигантская лаборатория негативного человеческого опыта. Так к ней относятся на Западе.
У русского пьянства две причины: снизу — беспросветная жизнь, сверху — пьяным народом легче управлять…
Для меня русофобия — это форма любви к России, противопоставляющая нынешней «азиатчине» европеизацию и американизацию страны. Почему я не боюсь писать это? Потому, что убежден в спасительности такой русской идеи. Либо она, либо — коллапс…
Моя родина — Божий мир, моя национальность — человек Божий. Пока все русские не поймут и не признают этого в отношении самих себя, им не выйти из идеологического и националистического ада, в который они сами себя погрузили.
Если русские так умны и духовны, то почему они столь бедны и пьяны?

А. Герцен:
Мы вовсе не врачи — мы боль.
Православие служит царю, а не Богу.
Если бы в России выполнялись бы все законы и не брали взяток, жить в ней было бы совершенно невозможно.
Государство расположилось в России как оккупационная армия.
Государство, не способное к развитию, перестает быть частью истории и становится частью географии.
Государство — всё, человек — ничто.
…Надобно иметь большое мужество, чтоб высказывать громко вещи, потихоньку известные каждому…
Страшные преступления влекут за собой страшные последствия.
Уж не оттого ли люди истязают детей, а иногда и больших, что их так трудно воспитывать, а сечь так легко? Не мстим ли мы наказанием за нашу неспособность?
Русское правительство, как обратное провидение, устраивает к лучшему не будущее, а прошлое.
Все религии основывали нравственность на покорности, то есть на добровольном рабстве.
Когда бы люди захотели вместо того, чтобы спасать мир — спасать себя; вместо того, чтобы освобождать человечество — себя освобождать — как много бы они сделали и для спасения мира, и для освобождения человечества!
Делают все так, чтобы куда человек ни обернулся, перед его глазами был бы или палач земной, или палач небесный, — один с веревкой, готовый все кончить, другой с огнем, готовый сжечь всю вечность.

З. Гиппиус:
Россия — очень большой сумасшедший дом.
Еще не было в истории примера, чтобы какой-нибудь народ так обабился, как мы. Россия — баба. Вечноженственное: “нет, нет!”, а в сущности — уже покоряются и слушаются со смаком, с упрямством длительным, — не оторвешь.
У надежды глаза так же велики, как и у страха.
Заиграла Россия, запила, — горе веревочкой завила, дрался народ, кружился, — в канаву завалился, да и посейчас там.
Он в России, в России, в родном городе святого Петра - Санкт-Петербурге, - на его глазах разрушенном до последнего камня, до Ленинграда...
Человек человеку — ворон. С голодными и хищными глазами. Рвут падаль на улице равно и одичавшие собаки, и воронье, и люди.
Большевистская власть в России — порождение, детище войны. И пока она будет — будет война. Гражданская? Как бы не так! Просто себе война, только двойная еще, и внешняя, и внутренняя. И последняя в самой омерзительной форме террора, т.е. убийства вооруженными — безоружных и беззащитных. Но довольно об этом, довольно! Я слышу выстрелы.
Тогда время остановилось. И мы стали «мертвыми костями, на которые идет снег».
Наступил восемнадцатый год. Тягучее удушье. И было три главных телесных ощущения: голода (скорее всего привыкаешь), темноты (хуже гораздо) и холода (почти невозможно привыкнуть).
В этом длительно-однообразном тройном страдании — цепь вестей о смертях, арестах и расстрелах разных людей.
И как-то не хочется ни спорить с генералом, ни спрашивать, нет ли кое-чего общего между фашизмом и коммунизмом. Вероятно, есть. Наверное, есть. Однако… целы и убежденные антифашисты, ни перед кем, вплоть до самого Дуче, своих мыслей не скрывающие, и книги свои бесстрашно печатающие... Цела Италия все-таки, все-таки!

Н. Гоголь:
О России с любовью я могу писать только из Рима.
Боже правый! Пусто и страшно становится в Твоем мире.
Есть у русского человека бескорыстная любовь к подлости. Он ничего с этого иметь не будет, но гадость ближнему сделает.
Будьте не мертвые, а живые души.
Приставить нового чиновника для того, чтобы ограничить прежнего в его воровстве, значит сделать двух воров наместо одного.

Ф. Достоевский:
Русский человек без Бога дрянь.
Россия есть игра природы, а не ума.
Чем мерзее, тем святее.
А народ опять скуем.
Русская церковь в параличе со времен Петра.
Провозгласите право на бесчестие, и все побегут за вами.
В России истина почти всегда имеет характер вполне фантастический.
Судите русский народ не по тем мерзостям, которые он так часто делает, а по тем великим и святым вещам, по которым он и в самой мерзости своей постоянно воздыхает.
Нам все не верят, все нас ненавидят, — почему? Да потому, что Европа инстинктом слышит и чувствует в нас нечто новое и на нее нисколько не похожее.
…Господи, да какие же мы русские?.. Почему Европа имеет на нас… такое сильное, волшебное, призывное впечатление?..
Народ, который блуждает по Европе и ищет, что можно разрушить, уничтожить только ради развлечения.
Никогда и ничего не было для человека и для человеческого общества невыносимее свободы!
Ведь русские мальчики как до сих пор орудуют?.. Вот, например, здешний вонючий трактир, вот они и сходятся, засели в угол. Всю жизнь прежде не знали друг друга, а выйдут из трактира, 40 лет опять не будут знать друг друга, ну и что ж, о чем они будут рассуждать, пока поймали минутку в трактире-то? О мировых вопросах, не иначе: есть ли Бог, есть ли бессмертие, а которые в Бога не веруют, ну те о социализме и об анархизме заговорят, о переделке всего человечества по новому штату...
Об уровне цивилизации народа можно судить, когда открываешь ворота его тюрем.
Слово «философ» у нас на Руси бранное и означает: «дурак».
У нас в России, в классах интеллигентных, даже совсем и не может быть нелгущего человека… У нас, в огромном большинстве, лгут из гостеприимства.
Всякий знает, что такое чиновник русский, из тех особенно, которые имеют ежедневно дело с публикою: это нечто сердитое и раздраженное, и если не высказывается иной раз раздражение видимо, то затаенное, угадываемое по физиономии. Это нечто высокомерное и гордое, как Юпитер. Особенно это наблюдается в самой мелкой букашке, вот из тех, которые сидят и дают публике справки, принимают от вас деньги и выдают билеты и проч. Посмотрите на него, вот он занят делом, «при деле»: публика толпится, составился хвост, каждый жаждет получить свою справку, ответ, квитанцию, взять билет. И вот он на вас не обращает никакого внимания. Вы добились наконец вашей очереди, вы стоите, вы говорите — он вас не слушает, он не глядит на вас, он обернул голову и разговаривает с сзади сидящим чиновником... хотя вы совершенно готовы подозревать что он это только так и что вовсе не надо ему справляться. Грубость, невнимательность, пренебрежение, враждебность к публике, потому только, что она публика, и главное — мелочное юпитерство. Ему непременно нужно выказать вам, что вы от него зависите...

Екатерина II:
Пьяным народом легче управлять.

С. Есенин:
Как нелепа вся наша жизнь. Она коверкает нас с колыбели, и вместо действительно истинных людей выходят какие-то уроды.
Все мы обмануты счастьем.
В своей стране я словно иностранец».

В. Жуковский:
Как же хотят уважения к законам в частных лицах, когда правительство всё беззаконное себе позволяет?

И. Ильин:
Побороть эти больные навыки нелегко, для этого потребуются, после падения тоталитарного строя, — время, честное и мужественное самосознание, очистительное покаяние, новая привычка к независимости и самостоятельности и, главное, новая система национального духовного воспитания. Понятно, что это обновление не начнется до тех пор, пока тоталитарный режим будет продолжаться. Но и после его падения долголетний моральный разврат будет преодолеваться медленно, ибо люди отвыкают от лояльности, прямоты, мужества, самостоятельности, независимых убеждений, правдивости, взаимного уважения и доверия.

Н. Карамзин:
Если б захотеть одним словом выразить, что делается в России, то следует сказать: воруют.
Терпеть без подлости неможно.

В. Ключевский:
В России центр на периферии.
Прошедшее надо знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, не умело убрать своих последствий. На что им либерализм? Они из него не могут сделать никакого употребления, кроме злоупотребления.
Можно благоговеть перед людьми, веровавшими в Россию, но не перед предметом их верования.
Под византийским влиянием мы были холопы чужой веры, под западно-европейским стали холопами чужой мысли.
Разница между духовенством и другими русскими сословиями: здесь много пьяниц, там мало трезвых.
Всякое общество вправе требовать от власти, чтобы им удовлетворительно управляли, сказать своим правителям: «Правьте нами так, чтобы нам удобно жилось». Но бюрократия думает обыкновенно иначе и расположена отвечать на такое требование: «Нет, вы живите так, чтобы нам удобно было управлять вами…»
У нас нет ничего настоящего, а всё суррогаты, подобия, quasi-министры, quasi-просвещение, quasi-общество, quasi-конституция, и вся наша жизнь есть только quasi-una fantasia.
В других обществах всякий живет, работая и частью проживая, частью наживая и развивая. В русском одни только наживаются, другие проживаются, и никто не живет и не работает.
Особенностью своей ментальности русские считают широту души необыкновенную, какую-то особую удаль, разгулье удалое — это постоянные темы русской мифологии, фольклора и литературы. Впрочем, все эти черты, непонятные иностранцам, не очень доступны пониманию и самих русских: там, где некоторые обнаруживают особую духовность, иные — ухарство, опьяненность, бессмысленность. Иногда даже говорят о крайностях русской души («все или ничего», или полная регламентированность, или беспредельная анархия)…
Удаль требует пространства, воздух пространства накачивает искусственной смелостью, пьянит. Опьяненному жизнь — копейка. Удаль — это паника, бегущая вперед. Удаль рубит налево и направо. Удаль — возможность рубить, все время удаляясь от места, где лежат порубленные тобой, чтобы не задумываться: а правильно ли я рубил? А все-таки красивое слово: удаль! Утоляет тоску по безмыслию.
И с понятием удали связаны другие типично русские понятия и соответствующие им трудно переводимые слова, отражающие «широту русской души»: размах, разгул, а может быть, даже загул и кураж.
Широкая душа, русский размах — это все идеи из стихии воздуха-ветра… Человек стремится «туда, где гуляют лишь ветер да я», — не случайно это братское спаривание. Недаром и для ветра, и для русского человека одно действие присуще и любимо: «гулять на воле» — разгуляться, загулять, загул, отгул, разгул.
Свобода законна. Воля ни с чем не считается. Свобода есть гражданское состояние человека. Воля — чувство.

П. Кропоткин:
…Полиция не может быть строительницей новой жизни. А между тем она становится теперь верховной властью в каждом городе и деревушке. Куда это ведет Россию? — К самой злостной реакции.
Россия стала Советской Республикой лишь по имени. Наплыв и верховодство людей «партии»… уже уничтожили влияние и притягательную силу этого много обещавшего учреждения Советов. Теперь правят в России не Советы, а партийные комитеты. И их строительство страдает недостатками чиновничьего строительства... Если же теперешнее положение продлится, то само слово «социализм» обратится в проклятье.

В.Кюхельбекер:
Тяжка судьба поэтов всей земли, но горше всех — певцов моей Родины.

В. Ленин:
Мы (русские) — народ по преимуществу талантливый, но крайне ленивого ума. Русский умник почти всегда еврей или человек с примесью еврейской крови.
Теперь, полвека спустя, на русских осталось гораздо больше следов рабства, чем на неграх [в США]. И даже было бы точнее, если бы мы говорили не только о следах, но и об учреждениях.
Пусть 90% русского народа погибнет, лишь бы 10% дожили до мировой революции.

К. Леонтьев:
Русское общество, и без того довольно эгалитарное по привычкам, помчится еще быстрее всякого другого по смертному пути всесмешения и — кто знает? — подобно евреям, не ожидавшим, что из недр их выйдет Учитель Новой веры, — и мы, неожиданно, из наших государственных недр, сперва бессословных, а потом бесцерковных или уже слабо церковних, — родим антихриста.
Воспитывать наш народ в легальности очень долгая песня; великие события не ждут окончания этого векового курса! А пока народ наш понимает и любит власть больше, чем закон. Хороший «генерал» ему понятнее и даже приятнее хорошего параграфа устава.
Молодость наша, говорю я с горьким чувством, сомнительна. Мы прожили много, сотворили духом мало и стоим у какого-то страшного предела.
Оригинален наш русский психический строй, между прочим, и тем, что до сих пор, кажется, в истории не было еще народа менее творческого, чем мы. Разве турки. Мы сами, люди русские, действительно весьма оригинальны психическим темпераментом нашим, но никогда ничего действительно оригинального, поразительно-примерного вне себя создать до сих пор не могли. Правда, мы создали великое государство; но в этом царстве почти нет своей государственности; нет таких своеобразных и на других влияющих своим примером внутренних политических отношений, какие были в языческом Риме, в Византии, в старой монархической Франции и в Великобритании.
Может быть, в этом и есть значительная доля очень печальной для славянского самолюбия правды: дисциплина нашей Церкви происхождения вполне византийского; немцы до сих пор еще учат нас порядку; а татар ской крови, как известно, течет великое множество в жилах того дворянства руського, которое сталько времени стояло во главе нации нашей…
Церкви и монастыри еще не сейчас закроют: лет через двадцать, я думаю, еще позволено будет законами русскими помолиться.
Всё великое и прочное в жизни русского народа было сделано почти искусственно и более или менее принудительно, по почину правительства.
Боже, патриот ли я? Презираю ли или чту свою родину? И боюсь сказать: мне кажется, что я ее люблю как мать, и в то же время презираю, как пьяную, бесхарактерную до низости дуру...
Социализм рано или поздно возьмет верх, но не в здоровой и безобидной форме новой и постепенной государственной организации, а среди потоков крови и неисчислимых ужасов анархии.
Социализм теперь, видимо, неотвратим, по крайней мере для некоторой части человечества. Но, не говоря уже о том, сколько страданий и обид его воцарение может причинить побежденным, сами победители, как бы прочно и хорошо ни устроились, очень скоро поймут, что им далеко до благоденствия и покоя... законы и порядки их будут несравненно стеснительнее наших, строже, принудительнее, даже страшнее.
Я не понимаю французов, которые умеют любить всякую Францию, и всякой Франции служить... Я желаю, чтобы отчизна моя достойна была моего уважения, и Россию всякую я могу разве по принуждению выносить.
Что такое племя без системы своих религиозных и государственных идей? За что его любить? За кровь? Но кровь ни у кого не чиста. И что такое чистая кровь? Духовное бесплодие. Все великие нации очень смешанной крови.

М. Лермонтов:
Сам черт не разберет, отчего у нас быстрее подвигаются те, которые идут назад.

Н. Лесков:
Прекраснодушный западный социализм вдруг превращался у нас в оголтелый русский нигилизм.

П. Майков:
Отъезжаешь от Москвы на сто километров и ужасаешься тому, как люди живут. А если за тысячи километров — то еще хуже: серые дома, разбитый асфальт, подростки, те же даже разговаривать не умеют, и в голове ничего позитивного.

Д. Мерeжковский:
Мироправитель тьмы века сего и есть грядущий на царство мещанин, Грядущий Хам. У этого Хама в России — три лица… Третье лицо будущее — лицо хамства, идущего снизу, — хулиганства, босячества, черной сотни — самое страшное из трех лиц.

Н. Некрасов:
А по бокам-то все косточки русские… Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?

Нестор, летописец:
Вся земла наша велика и обильна, а наряда в ней нет.

Николай I:
Россия есть государство военное, и его предназначение быть грозою света.

Николай II — министру иностранных дел С.Д.Сазонову:
Я, Сергей Дмитриевич, стараюсь ни над чем не задумываться и нахожу, что только так и можно править Россией. Иначе я давно был бы в гробу.

А. Островский:
У всякого безобразия должны быть свои приличия.
А вы боитесь и взглянуть-то на небо, дрожь вас берет! Изо всего-то вы себе пугал наделали. Эх, народ!
История, опыт, разум нам говорят, что пьянство и вообще одурение есть необходимый спутник бедности и невежества.

И. Павлов:
Революцию совершил сумасшедший с сифилисом мозга.
До вашей революции никакого фашизма не было.
Вообще, я должен высказать свой печальный взгляд на русского человека. Русский человек имеет такую слабую мозговую систему, что не способен воспринимать действительность как таковую. Для него существуют только слова. Его условные рефлексы координированы не с действиями, а со словами.
Мы занимаемся коллекционированием слов, а не изучением жизни.Мы глухи к возражениям не только со стороны иначе думающих, но и со стороны действительности.
Мы оперируем насквозь общими положениями, мы не хотим знаться ни с мерой, ни с числом. Мы все достоинство полагаем в том, чтобы гнать до предела, не считаясь ни с какими условиями. Это наша основная черта.
Русскому уму не свойственны сосредоточенность, кропотливость и вдумчивость — только натиск, быстрота, налет, беготня мысли. Потому здесь царят пустословие, тенденциозность, пристрасте, уход от действительности.
Мы постоянно берем невыгодную линию, и у нас нет силы идти по главной линии. Понятно, что в результате получается масса несоответствия с окружающей действительностью.
По статистике одного американского астронома, занявшегося определением научной производительности различных народов, наша русская производительность ничтожная. Она в несколько десятков раз меньше производительности передовых культурных стран Европы.
Есть ли у нас эта свобода? Надо сказать, что нет… Стоит кому-либо заговорить не так, как думаете вы, сразу же предполагаются какие-то грязные мотивы, подкуп и т.д. Какая же это свобода?
У нас есть пословица: «Что русскому здорово, то немцу - смерть», пословица, в которой чуть ли не заключается похвальба своей дикостью. Но я думаю, что гораздо справедливее было бы сказать наоборот: «То, что здорово немцу, то русскому - смерть». Я верю, что социал-демократы немцы приобретут еще новую силу, а мы из-за нашей русской социал-демократии, быть может, кончим наше политическое существование.
Что Россия сделала для культуры? Какие образцы она показала миру? А ведь люди верили, что Россия протрет глаза гнилому Западу. Откуда эта гордость и уверенность? И вы думаете, что жизнь изменила наши взгляды? Нисколько! Разве мы теперь не читаем чуть ли не каждый день, что мы авангард человечества! И не свидетельствует ли это, до какой степени мы не знаем действительности, до какой степени мы живем фантастически!